Урок 21. Роман А. С. Пушкина «Капитанская дочка».

Урок 22. Гринёв и его родители. Своеобразие построения сюжета романа «Капитанская дочка».

Урок 23. Гринёв в Белогорской крепости. «Судьба человеческая, судьба народная» в романе.

Урок 24. Пугачёв и его окружение. Вторая встреча-испытание Гринёва и Пугачёва.

* Урок 25. Описание Пугачёва в «Истории Пугачёва» и «Капитанской дочке».[2]

Урок 26. Третья встреча-испытание Гринёва и Пугачёва. Кульминация сюжета. Гринёв и Швабрин.

* Урок 27. Нравственная проблематика романа.

Урок 28. Роль сопоставлений в романе «Капитанская дочка». Система образов романа. Образ Маши Мироновой.

Урок 29. Смысл названия романа. Подготовка к сочинению.

* Урок 30. Урок внеклассного чтения по повести А. С. Пушкина «Пиковая дама».


УРОК 25*
Описание Пугачёва
в «Истории Пугачёва» и «Капитанской дочке»

Задачи: с помощью сопоставительного анализа раскрыть отличие художественного образа от его реального прототипа; показать, как в этом несоответствии проявляется авторский замысел, авторская позиция; выявить причины трансформации образа Пугачёва, его мифологизации.
Основные виды деятельности: проблемная ситуация; пересказ с домысливанием психологического состояния героя; сопоставительный анализ; ролевая игра; анализ текста; беседа; аудирование.
Термины: художественный вымысел, художественный образ, прототип, конфликт, сюжет.

Этапы урока

I. Проверка домашнего задания:
обсуждение работы с таблицей; пересказ с домысливанием психологического состояния персонажа сцены беседы Гринёва и Пугачёва по дороге в Белогорскую крепость (калмыцкая сказка).

На данном этапе важен не столько анализ этого эпизода, сколько эмоциональный настрой учащихся на сочувствие Пугачёву; это позволит перейти к основной части урока, задача которой — выявление причин разительного несходства Пугачёва в «Истории...» и в «Капитанской дочке».

II. Эпиграфами к уроку
и основой ключевого вопроса,
на котором строится проблемная ситуация, становятся в парадоксальной форме высказанная мысль М. И. Цветаевой:
«Как Пугачёвым „Капитанской дочки“ нельзя не зачароваться — так от Пугачёва „Пугачёвского бунта“ нельзя не отвратиться» и не менее парадоксальное высказывание историка В. О. Ключевского о том, что в «Капитанской дочке» «больше истории, чем в „Истории пугачёвского бунта“, которая кажется длинным объяснительным примечанием к роману».

Учитель вводит учащихся
в проблемную ситуацию примерно так.

Как нам известно, прежде чем написать роман «Капитанская дочка», Пушкин детально изучил историю крестьянской войны под предводительством Пугачёва; писатель владел множеством фактов, которые были им тщательно выверены, проанализированы и изложены в «Истории Пугачёва». Однако в его художественном произведении их можно перечесть по пальцам: кроме самого Пугачёва и Екатерины Второй, названы только две исторические личности — сподвижники Пугачёва беглый капрал Белобородов и каторжник Хлопуша, а из исторических событий — лишь осада Оренбурга, упоминается и реально существовавшая Бердская слобода. Всё остальное — вымысел: и молодой офицер Гринёв, и обитатели Белогорской крепости, да и сама Белогорская крепость не обнаружится на карте, как ни ищи. Чем же это обусловлено?

Прежде чем ответить на этот вопрос, сопоставим два пушкинских текста и обнаружим ещё одну поразительную загадку гения: Пугачёв из «Истории...» и Пугачёв из «Капитанской дочки» разительно несхожи.

Дальнейшую работу учитель организует
в форме ролевой игры:
заранее подготовленные ученики-архивариусы и историки зачитывают фрагменты из «Истории Пугачёва», а ученики-литераторы и критики подбирают соответствующие фрагменты из романа и пытаются с помощью учителя объяснить, почему Пушкин выступает против фактов и отдаёт предпочтение вымыслу, который зачастую идёт вразрез с ними, иными словами, интерпретируют текст.

Ниже предложен материал
для подобной работы:

— Мощный размах крестьянской войны под предводительством Пугачёва.

В «Истории...» об этом:
«Служивые калмыки бежали с форпостов. Мордва, чуваши, черемисы перестали повиноваться русскому начальству. Господские крестьяне явно оказывали свою приверженность самозванцу... Селения были пусты, главные города в осаде, другие заняты шайками бунтовщиков, заводы разграблены и выжжены, чернь везде волновалась и злодействовала. Войска, посланные изо всех концов государства, подвигались медленно. Зло, ничем не преграждённое, разливалось быстро и широко... Вся западная сторона Волги восстала и передалась самозванцу. Господские крестьяне взбунтовались; иноверцы и новокрещёные стали убивать русских священников. Воеводы бежали из городов, дворяне из поместий; чернь ловила тех и других и отовсюду приводила к Пугачёву. Пугачёв объявил народу вольность, истребление дворянского рода, отпущение повинностей и безденежную раздачу соли».

Находим ли полное соответствие этому в романе?

В главе «Пугачёвщина» Пушкин мастерски создаёт у читателя впечатление, как нарастает опасность, как на Белогорскую крепость надвигается лавина неведомой силы.

В главе «Суд» читаем: «Я приехал в Казань, опустошённую и погорелую. По улицам наместо домов лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон». Но в то же время встречаем и такие фразы: «Не стану описывать оренбургскую осаду, которая принадлежит истории, а не семейственным запискам»; «Не стану описывать нашего похода и окончания войны. Скажу коротко, что бедствие доходило до крайности... Шайки разбойников злодействовали повсюду; начальники отдельных отрядов самовластно наказывали и миловали; состояние всего обширного края, где свирепствовал пожар, было ужасно... Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!» Может быть, в романе — художественном произведении — Пушкин не хочет отступать от правды характера своего героя: Гринёв не мог иметь возможность увидеть и постичь мощь пугачёвского восстания в целом.

Возможна и другая версия:
Пушкину здесь важны не столько факты, сколько обобщения, свидетельство тому — его великая фраза о «русском бунте».

— Кровавая жестокость пугачёвцев.

В «Истории...» находим такие строки:
«Бердская слобода была вертепом убийств и распутства... Казни происходили каждый день. Овраги около Берды были завалены трупами расстрелянных, удавленных, четвертованных страдальцев».

В своём историческом труде Пушкин, опираясь на рассказы очевидцев и документальные архивы, показывает изощрённую жестокость казней дворян и офицеров (к примеру, казни в крепости Татищева — глава 2).

В «Капитанской дочке» изображены три смерти от рук пугачёвцев — Ивана Кузмича, Ивана Игнатьевича и Василисы Егоровны. Считают ли учащиеся это достаточным, чтобы показать непримиримость и беспощадность борьбы мятежников с властью? Нельзя забывать, что наряду с этими казнями в романе показано то, что Пугачёв милует Гринёва, Савельича, прощает попадью, освобождает дочь офицера (!) Машу Миронову, резко осуждает Швабрина за обман и беззаконие и оставляет его в живых.

— Социально-политическая, классовая причина крестьянской войны.

В «Истории Пугачёва» Пушкин выявляет основной конфликт, определявший ход борьбы:
«Шайки разбойников устремлялись во все стороны, пьянствуя по селениям, грабя казну и достояние дворян, но не касаясь крестьянской собственности... Пугачёв объявил народу вольность, истребление дворянского рода, отпущение повинностей и безденежную раздачу соли... Возмущение переходило от одной деревни к другой, от провинции к провинции. Довольно было появления двух или трёх злодеев, чтобы взбунтовать целые области».

В «Капитанской дочке» мы находим подтверждение этому расколу нации в сцене присяги (глава «Приступ»):
«Нас потащили по улицам; жители выходили из домов с хлебом и солью. Раздавался колокольный звон. Вдруг закричали в толпе, что государь на площади ожидает пленных и принимает присягу. Народ повалил на площадь; нас погнали туда же».

— Роль Пугачёва в восстании.

В «Истории Пугачёва» читаем:
«Пугачёв не был самовластен. Яицкие казаки, зачинщики бунта, управляли действиями пришельца... Он ничего не предпринимал без их согласия: они же часто действовали без его ведома, а иногда и вопреки его воле... Бибиков понимал их и Пугачёва, когда писал Фонвизину следующие замечательные строки: „Пугачёв не что иное, как чучело, которым играют воры, яицкие казаки: не Пугачёв важен; важно общее негодование“».

В романе сцена военного совета в главе «Незваный гость» и сцена беседы мятежника с Гринёвым, в которой Пугачёв пренебрегает злобными требованиями Белобородова во имя спасения сироты (глава «Мятежная слобода»), противоречат этому. Пугачёв показан здесь как личность независимая, которой присущи и мудрость, и решительность, и снисходительность по-настоящему сильного человека. Как объяснить это расхождение? Пушкин создаёт в романе образ не разбойника, а вождя (вспомним название главы «Вожатый»). В подтверждение этой мысли используем материал подготовленного учеником индивидуального задания 8 об эпиграфах к главам о Пугачёве. Благодаря этому учащиеся узнают, что «все эпиграфы, относящиеся к Пугачёву, взяты из таких стихотворений, в которых строчкой позже или строчкой раньше упоминается слово „российский царь“ (В. Б. Шкловский). Например, строки из М. М. Хераскова, взятые эпиграфом к «Осаде города», звучат так:

Меж тем Российский Царь, заняв луга и горы,
С вершины, как орёл, бросал ко граду взоры;
За станом повелел сооружить раскат
И, в нём перуны скрыв, в нощи привезть под град.

— Пугачёв как военачальник и его сподвижники.

В «Истории...» Пушкин показывает, что отношения Пугачёва с его соратниками не что иное, как цепь действительных и предполагаемых предательств:
«В случае же поражения намеревался он бежать, оставя свою сволочь на произвол судьбы. Для того держал он на лучшем корму тридцать лошадей... Яицкие же казаки в случае не удачи думали предать Пугачёва в руки правительства и тем самым заслужить себе помилование. Они стерегли его как заложника».

Трагическую сцену предательства мятежника его сотоварищами Пушкин со слов очевидцев описывает в восьмой главе «Истории Пугачёва».

В «Капитанской дочке» Пугачёв тоже предвидит возможное предательство со стороны своего войска:
«Улица моя тесна; воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро; при первой неудаче они свою шею выкупят моею головою». Но, даже сознавая это, он готов идти в своей борьбе до конца: «...чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что Бог даст!»

— Пугачёв как личность.

В «Истории...» читаем о кощунственных поступках Пугачёва, например об осквернении им и его шайкой церкви:
«Мятежники в церкви разложили огонь... Пугачёв поставил пушку на паперти, а другую велел втащить на колокольню... Оклады с икон были ободраны, напрестольное одеяние изорвано в лоскутья... Церковь осквернена была даже калом лошадиным и человечьим».

Особенно ужасает история Елизаветы Харловой, которую лишь упоминает в письме к Гринёву Маша, описывая жестокие преследования Швабрина («...и с вами-де то же будет, что с Лизаветой Харловой»), но в «Истории Пугачёва» Пушкин излагает полностью в главах второй и третьей.

Учитель должен сам решить, допустимо ли восьмиклассникам зачитывать эти страницы, отталкивающие жестокостью и слабодушием Пугачёва. Поражает и то, что такой впечатляющий материал Пушкин не использует в романе. Почему? Думается, это объясняется прежде всего его трактовкой образа Пугачёва в «Капитанской дочке».

— Наконец, сцены казни в «Истории...» и «Капитанской дочке»
разительно несхожи (индивидуальное задание 11).

В историческом исследовании Пушкин пишет о Пугачёве:
«Перед судом он оказал неожиданную слабость духа». На Лобном месте в отличие от своего сподвижника Перфильева, который мужественно «стоял неподвижно, потупя глаза в землю», Пугачёв вёл себя суетливо: раскольник, недавно осквернявший церкви, «глядя на собор, часто крестился». Когда же духовник покинул эшафот, «Пугачёв сделал с крестным знамением несколько земных поклонов, обратясь к соборам, потом с уторопленным видом стал прощаться с народом; кланялся во все стороны, говоря прерывающимся голосом: „Прости, народ православный; отпусти мне, в чём я согрубил пред тобою; прости, народ православный!“»

Что это — искреннее покаяние, запоздалое раскаяние или страх перед неизбежной смертью? В любом случае в этой сцене он изменяет себе прежнему и его поведение кажется нам проявлением слабости.

В «Капитанской дочке» сцене казни Пугачёва посвящены буквально две строки, и она не может не вызывать сострадания:
Гринёв «присутствовал при казни Пугачёва, который узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мёртвая и окровавленная, показана была народу».

Становятся очевидными одиночество, сила духа и неистребимая привязанность мятежника к Гринёву, который в свою очередь отвечает Пугачёву тем же и, как мы можем предположить, своим искренним, полным сочувствия взглядом последний раз поддерживает «вожатого».

III. Подводя итог проделанной работе,
необходимо прийти к следующим выводам:

А. С. Пушкин сходно рассматривает суть конфликта между народом и властью как в «Истории Пугачёва», так и в своём романе. Однако фигура Пугачёва претерпевает в «Капитанской дочке» существенные изменения: писатель лишает его тех черт, которые делают его отрицательным персонажем, напротив, придаёт ему черты сказочного героя. Образ Пугачёва сопрягается в сознании читателя со сказаниями (калмыцкая сказка), народными песнями (сцена военного совета; индивидуальное задание 7), пословицами и поговорками, которыми пестрит его речь. Как в сказке, неожиданно и таинственно впервые появляется мятежник в вихре метели, как в сказке, трижды пересекаются пути Гринёва и Пугачёва, трижды испытывает он на стойкость молодого офицера (глава «Незваный гость»)...

Думается, всё это необходимо Пушкину потому, что он мифологизирует образ Пугачёва; лишая его некоторых конкретных черт, создаёт образ-обобщение выразителя и защитника народных интересов, образ-предупреждение.

Заканчивается урок
свободным обсуждением высказываний
М. И. Цветаевой и В. О. Ключевского.

Оно позволит учителю ещё раз зафиксировать в сознании восьмиклассников сложную для них мысль о способах косвенного, опосредованного выражения авторской позиции в художественном произведении: имеет ли право художник отступать от правды факта, «конструировать» в своём произведении иную реальность, когда дело касается исторических событий?

IV. Домашнее задание:

1) перечитать главы 11, 12, 13, 14; 2) заполнить таблицу; 3) составить план монологического сообщения и продумать его содержание (на тему «Соотношение исторической правды и художественного вымысла в „Капитанской дочке“ А. С. Пушкина»).

Следующие уроки: Урок 26. Третья встреча-испытание Гринёва и Пугачёва. Кульминация сюжета. Гринёв и Швабрин >>>