Песнь о Нибелунгах. Авентюры VI

АВЕНТЮРА VI.
О ТОМ, КАК ГУНТЕР ПОЕХАЛ В ИСЛАНДИЮ ЗА БРЮНХИЛЬДОЙ

Молва распространяла в прирейнских странах весть
А в странах тех немало девиц пригожих есть,-
Что хочет славный Гунтер обзавестись женой.
Король и впрямь любовь питал к красавице одной.

Царила королева на острове морском,
Была она прекрасна и телом, и лицом,
Но женщины сильнее не видел мир досель.
Она могла, метнув копье, насквозь пробить им цель

И, бросив тяжкий камень, прыжком его догнать.
В трех состязаньях с нею был верх обязан взять
Любой, кто к королеве посвататься решался,
Но, проиграв хотя б одно, он головы лишался.

Вот так она сгубила немало удальцов.
Узнали и на Рейне о ней в конце концов,
И славный вормский витязь о деве возмечтал.
Союз их брачный роковым потом для многих стал.

Сказал правитель рейнский: "Я отправляюсь в путь
И счастья попытаю, а там уж будь что будь:
Иль за морем Брюнхильду[2] добуду в жены я,
Иль скатится до времени с плеч голова моя".

Возвысил голос Зигфрид: "Вам уезжать не след.
Все знают, сколь жестокий Брюнхильдой дан обет.
Нет, голову не стоит терять из-за нее.
Оставить вам разумнее намеренье свое".

"Коль ехать,- молвил Хаген,- и вправду вам охота,
Просите, чтобы с вамп опасность и заботы
Неустрашимый Зигфрид по дружбе разделил.
Ведь он обычаи и нрав Брюнхильды изучил".[3]

Король воскликнул: "Зигфрид, надеюсь, ты не прочь
Отправиться со мною и в сватовстве помочь?
Коль за морем Брюнхильду добыть удастся нам,
Я за тебя - лишь пожелай - и жизнь и честь отдам".

Сын Зигмунда ответил: "Тебе помочь я рад
И от тебя за службу не попрошу наград,
Коль ты готов мне в жены отдать сестру свою.
Уже давно я к ней любовь в душе своей таю".

"Готов,- уверил Гунтер,- и в том тебе клянусь.
Коль я, добыв Брюнхильду, в Бургундию вернусь,
С Кримхильдой в брак ты вступишь, разделишь с нею ложе
И будешь жить да поживать с супругою пригожей".

Герои дали клятву, что слово соблюдут.
Их ждал в стране заморской безмерно тяжкий труд.
Немало пережили они опасных дней,
Пока с Брюнхильдой сладили и в Вормс вернулись с ней.

Чтоб быть всегда готовым к опасности любой,
Плащ-невидимку Зигфрид в дорогу взял с собой.
Добычу эту Зигфрид у Альбриха отбил,
Когда он вызван карликом на поединок был.

Едва свой плащ волшебный воитель надевал,
Тот разом мощь такую владельцу придавал,
Что Зигфрид силой равен был дюжине бойцов.
Без этого сгубила бы Брюнхильда удальцов.

К тому же, обладая сокровищем таким,
Герой, что б он ни делал, был для людей незрим.
Вот так в краю заморском и удалось ему
Добыть Брюнхильду хитростью, к несчастью своему.

"Скажи, бесстрашный Зигфрид, не следует ли мне,
Чтоб приняли с почетом меня в чужой стране,
Взять за море с собою внушительную рать?
Я тысяч тридцать воинов легко могу собрать".

Ответил нидерландец? "Сбери хоть тысяч сто -
Живым из рук Брюнхильды не ускользнет никто.
Грознее королевы еще не видел свет.
Нет, Гунтер, друг мой доблестный, я дам иной совет.

Как витязям пристало, всего лишь вчетвером
Мы спустимся по Рейну, и морем поплывем,
И явимся к Брюнхильде, а там уж будь что будь.
Сейчас я перечислю тех, кому сбираться в путь.

Из них ты будешь первым: вторым меня возьми ты;
Пусть третьим станет Хаген - он витязь знаменитый;
А коль примкнуть четвертым и Данкварт к нам готов,
В любом бою дадим отпор мы тысяче врагов".

"Скажи мне также, Зигфрид,- спросил король тогда,-
Покамест мы с тобою не отбыли туда,
В каком я должен платье предстать Брюнхильде милой,
Чтоб доброй славы Гунтера оно не посрамило".

"В нарядах наилучших, какие только есть.
Богатырям скупиться не позволяет честь.
Одет народ богато там, где Брюнхильда правит,
И нас за платье бедное молва потом ославит".

Сказал отважный Гунтер: "Коль так, пойду-ка я
Узнать, не пособит ли мне матушка моя.
Пускай для нас одежду нашить она велит,
Чтоб не краснеть нам за морем за наш убогий вид".

Владетель Тронье Хаген ему ответил смело:
"Нет, мать подобной просьбой обременять не дело,
Но вы сестре скажите, что помощь вам нужна,
И в путь с большой охотою нас соберет она".

Король дал знать Кримхильде, что к ней в покои скоро
Он с Зигфридом могучим придет для разговора.
Принарядилась дева, чтоб с честью встретить их.
Не в тягость был красавице приход гостей таких.

Оделась попышнее и свита, ей под стать.
Кримхильду не заставил король бургундский ждать.
Едва вошел он к деве со спутником своим,
Она, учтиво с места встав, пошла навстречу им.

Сказала королевна: "Привет примите мой!
Вам, милый брат, и гостю я рада всей душой.
Признайтесь, что за дело вас привело сюда.
Чем услужить мы, женщины, вам можем, господа?"

Державный Гунтер молвил: "Отвечу вам с охотой.
Обременен я ныне немалою заботой.
Со сватовством мы едем в заморские края,
И в платье подобающем, сестра, нуждаюсь я".

"Прошу покорно: сядьте и расскажите мне,
Чью вы любовь хотите снискать в чужой стране",-
Такой вопрос Кримхильда учтиво задала
И за руки своих гостей с улыбкою взяла.

Пошли они все трое и сели на скамью,
А там парча лежала, и по ее тканью
Узоры золотые бежали тут и там.
Взыграли духом витязи в кругу столь знатных дам.

На королевну Зигфрид посматривал украдкой.
Взирать на нидерландца ей тоже было сладко:
Ведь он любил Кримхильду превыше всяких благ.
Недаром вскоре с витязем она вступила в брак.

Промолвил славный Гунтер: "Любезная сестра,
Мы за Брюнхильдой едем, нам отплывать пора,
Но мы отбыть не можем без помощи твоей:
Мне нужно платье для меня и для моих друзей".

"Любезный брат мой Гунтер,- в ответ ему она,-
Во всем любую помощь, какая вам нужна,
Я окажу охотно и не прощу тому,
Кто в этом не последует примеру моему.

Меня, достойный витязь, упрашивать не надо.
Я вам, как господину, повиноваться рада.
Какой ни пожелали б вы мне отдать приказ,
Исполнен всепокорнейше он будет сей же час".

"Так вот, сестра, прошу я, чтоб ты своей рукой
Скроила нам побольше одежды дорогой,
И пусть твои девицы для нас сошьют ее.
Откладывать не хочется мне сватовство мое".

Красавица сказала ему в ответ на это:
"Шелк у меня найдется, нужны лишь самоцветы.
Пусть их в щиты насыплют[4] и принесут скорей".
Ни словом Гунтер с Зигфридом не возразили ей.

Спросила королевна: "Кто с вами поплывет?
Знать это, брат мой милый, мне надо наперед".
Сестре ответил Гунтер: "Мы едем вчетвером:
Я, Зигфрид, Хаген с Данквартом, лихим богатырем.

Всем четверым придется,- запомни, королевна! -
Менять свою одежду три раза ежедневно,
И так мы будем делать подряд четыре дня,
Чтоб двор Брюнхильды в скупости не укорял меня".

Едва простились гости и удалились прочь,
Созвать велела свиту достойной Уты дочь
И отобрала тридцать отменных мастериц
Из множества сбежавшихся в покои к ней девиц.

Каменья понашили искусницы сперва
На шелк из Цацаманки[5], зеленый, как трава,
И аравийский, белый, как первый снег зимой,
А ткань пришлось раскраивать красавице самой.

С умением и толком работа шла у них.
Покрыли этим шелком меха зверей морских.
На те меха глядели бургунды как на чудо.
Но про одежду я сказал еще не все покуда.

Кримхильде привозили не раз издалека
Ливийский и мароккский тончайшие шелка.
Нашлось их в Вормсе больше, чем при любом дворе,
И было ничего не жаль для Гунтера сестре.

Казался слишком дешев ей даже горностай.
Для тех, кто за невестой в заморский ехал край.
Для них был выбран бархат чернее, чем агат.
И в наши дни украсил бы бойца такой наряд!

Он златом аравийским и камнями сверкал.
Хоть труд искусниц юных был тяжек и немал,
За семь недель девицы закончили шитье.
Собрали и воители оружие свое.

Тем временем на Рейне корабль надежный им
Построили бургунды с усердием большим,
Чтоб смело вышел в море король на судне том.
Недаром знатным девушкам пришлось спешить с шитьем.

От королевны Гунтер узнал в свой срок и час,
Что в точности исполнен им отданный приказ:
Одежда понашита для всех бойцов его,
И больше он откладывать не должен сватовство.

За спутниками Гунтер отправил по гонцу -
Пусть явятся и скажут, к лицу иль не к лицу
И впору иль не впору обновы им пришлись.
Обрадовались витязи и тотчас собрались.

И каждый рукодельниц благодарил сердечно:
На всех бойцах одежда сидела безупречно,
У всех наряды были столь пышны и богаты,
Что в них предстать с достоинством могли Брюнхильде сваты.

Осыпав похвалами искусниц молодых,
Вновь поблагодарили бойцы за платье их
И начали прощаться с учтивостью такой,
Что увлажнилось много глаз невольною слезой.

Сказала королевна: "Мой брат, останьтесь здесь.
Ведь и у нас на Рейне прекрасных дам не счесть.
Не лучше ли вам дома найти себе жену,
Чем плыть, рискуя головой, в заморскую страну?"

Знать, сердце ей шепнуло, что всем беда грозит.
С Кримхильдой вместе свита заплакала навзрыд.
Так много слез струилось у женщин из очей,
Что потускнело золото нагрудных их цепей.

Она сказала: "Зигфрид, вам поручаю я
Того, кто мне дороже, чем жизнь и честь моя.
Пусть Гунтера повсюду от бед хранит ваш меч".
И протянул ей руку гость в ответ на эту речь.

Он обещал Кримхильде: "Пока я не паду,
Ваш брат,- ручаюсь в этом,- не попадет в беду.
Жив и здоров со мною на Рейн вернется он".
И отдала красавица воителю поклон.

Затем взвели на судно ретивых скакунов.
Снесли туда доспехи и платье удальцов.
Все было в путь готово, настал прощальный миг.
У королевны молодой померк от скорби лик.

Красавицы у окон столпились, все в слезах.
Гудел попутный ветер в надутых парусах.
Стоял на судне Гунтер среди друзей своих.
"Кого ж мы кормчим сделаем?"- спросил король у них.

"Меня,- ответил Зигфрид.- Я наш корабль туда,
Где царствует Брюнхильда, доставлю без труда:
Пути-дороги в море давно знакомы мне".-
"Прощай!" - сказали весело бойцы родной стране.

Дал Зигфрид Нидерландский ладье багром толчок,
И к морю все быстрее понес ее поток.
Встал Гунтер самолично у крепкого руля,
И вскоре скрылась из виду бургундская земля.

На корабле хватало отборных яств и вин -
Всем нужным в путь запасся бургундский властелин.
Довольно было места и людям и коням.
Спокойно судно прочное скользило по волнам.

От ветра мачта гнулась, поскрипывал канат.
За двадцать миль от Вормса бойцов застал закат.
Нес к морю неуклонно их судно Рейн седой.
Кто знал тогда, что кончатся все их труды бедой!

Двенадцатое утро они в пути встречали,
Когда в страну Брюнхильды корабль валы примчали
И башни Изенштейна взнеслись над гладью вод.
Из путников лишь Зигфриду знаком был остров тот.

Спросил державный Гунтер, когда увидел он,
Что остров и обширен, и густо населен:
"Чье здесь владенье, Зигфрид, чьи замки и земля?"
Не затруднили витязя вопросы короля.

Он тотчас же промолвил: "Могу ответить - чье.
Здесь царствует Брюнхильда, живет народ ее.
Плывем мы к Изенштейну, Брюнхильдиной твердыне.
Немало там вы встретите прекрасных женщин ныне.

Уговоримся сразу, как отвечать им так,
Чтоб и себя не выдать, и не попасть впросак.
С Брюнхильдой шутки плохи, а к ней явиться мы
Обязаны сегодня же, до наступленья тьмы.

Так вот, когда предстанем мы девушке пригожей,
Вам надлежит, герои, твердить одно и то же:
Что Гунтер - мой владыка, а я - вассал его.
Тогда уж он наверняка добьется своего".

Свое высокомерье на время обуздав,
Все трое согласились, что нидерландец прав.
Вот почему от смерти спастись им удалось,
Когда с Брюнхильдой Гунтеру вступить в борьбу пришлось.

"Король,- добавил Зигфрид,- я не тебе служу,
А той, кем больше жизни и чести дорожу.
Я для тебя согласен сейчас на все пойти,
Дабы потом в сестре твоей супругу обрести".

АВЕНТЮРА VII.
О ТОМ, КАК ГУНТЕР ДОБЫЛ БРЮНХИЛЬДУ

Все ближе к Изенштейну нес судно пенный вал,
И Гунтер в окнах замка внезапно увидал
Немало дев, взиравших на витязей чужих.
Король был раздосадован тем, что не знает их.

Он спутнику промолвил: "Узнать я был бы рад,
Что это за девицы у окон встали в ряд,
Вперяя взоры в море, где наш корабль бежит,
И почему у них такой высокомерный вид?"

Ему ответил Зигфрид: "Вы лучше осторожно
На тех девиц взгляните и молвите неложно,
Какую б вы избрали, когда б вам выбор дать".
Воскликнул Гунтер доблестный: "Нетрудно угадать!

С осанкой горделивой стоит она одна
В одежде белоснежной вон у того окна.
Пленила взор мой жадный она красой своей,
И если б был мне выбор дан, женился б я на ней".

"Ты не ошибся, Гунтер. Сбылась твоя мечта:
Перед тобой Брюнхильда, перед тобою та,
В кого ты понаслышке уже давно влюблен".
Красою девы царственной король был ослеплен.

Она уйти велела прислужницам своим:
Невместно на приезжих глядеть из окон им.
Исполнили послушно они приказ ее,
Но лишь затем, чтоб тут же вновь приняться за свое.

Принарядившись наспех, они опять тайком
Приникли к узким окнам в надежде хоть глазком
(От века любопытством страдает женский пол!)
Взглянуть на тех, кого Господь в их дальний край привел.

Сошли четыре гостя на берег с корабля.
По сходням королевич свел лошадь короля,
И Гунтер словно вырос - так был он горд и рад,
Что взоры женские за ним в подобный миг следят.

Надежно нидерландец держал его коня,-
А был тот конь могучий и резв, и полн огня,-
Покуда Гунтер в стремя ногою не ступил,
Но все услуги Зигфрида король потом забыл.

Хоть быть слугой впервые пришлось в тот день ему
И не держал с рожденья он стремя никому,
Проделал это Зигфрид, не устыдившись дам,
И своего коня затем на сушу вывел сам.

У короля бургундов и Зигфрида бела,
Как первый снег, одежда и масть коней была.
У каждого на локте сверкал блестящий щит.
Собой являли витязи великолепный вид.

К Брюнхильде в замок мчалась четверка смельчаков,
И скакуны их были достойны седоков:
Поперсия и седла сплошь в дорогих камнях,
Бубенчики из золота на узких поводах.

Отточенные копья вздымали удальцы.
До самых шпор свисали у них мечей концы,
А меч был остр и тяжек у каждого бойца,
И все это заметила Брюнхильда из дворца.

За нидерландцем Данкварт и смелый Хаген мчались.
Красой и шириною щиты их отличались,
И был крыла воронья чернее их наряд,
О чем сказанья древние поныне говорят.

Унизанная густо индийскими камнями,
Одежда их сверкала в лучах зари огнями.
Вот так, оставив судно у побережных скал,
Сын Зигмунда с бургундами до замка доскакал.

Насчитывалось башен там восемьдесят шесть,
Да три больших палаты, да зал, который весь
Был мрамором отделан зеленым, как трава.
В том дивном зале двор и ждал гостей в день сватовства.

Ворота распахнулись, и замок отворен,
И люди королевы бегут со всех сторон,
Дабы достойно встретить гостей, прибывших к ней.
Снимают слуги с них щиты, уводят их коней.

Постельничий им молвил: "Клинки и шишаки
Мне на храненье сдайте".- "Нам это не с руки,-
Вскричал владелец Тронье.- Носить хочу свой меч я".
Но королевич Хагена унял разумной речью:

"При входе в этот замок сдают оружье гости.
Таков обычай здешний, а потому без злости
Смолчать и покориться разумней будет вам".
Был Хаген раздосадован, но внял его словам.

Вином их угостили, и был им отдых дан.
Тем временем немало бойцов-островитян
Уже стекалось к замку в одеждах дорогих,
Но пышностью затмить гостей не мог никто из них.

Извещена Брюнхильда была людьми своими,
Что к ней приплыли гости, чье неизвестно имя,
Хотя весь облик - царствен, наряд - ему под стать,
И слугам стала госпожа вопросы задавать.

Сказала королева: "Вы разузнать должны,
Что здесь за незнакомцы и из какой страны,
И как их именуют, и для чего сюда
Явились эти витязи, чья поступь так горда".

Один исландец молвил: "Признаться должен честно,
Что эти чужеземцы мне тоже неизвестны,
Хотя один уж очень на Зигфрида похож,
И я принять их ласково советовал бы все ж

Второй из них столь важен в спокойствии своем,
Что знатную особу узнать нетрудно в нем.
Такой боец, бесспорно, был королем рожден.
Смотрите, как величествен, как неприступен он!

Хоть третий из приезжих запальчив и гневлив,
Он, как и остальные, поистине красив.
Но этот воин злобой, сдается мне, объят -
Недаром мечет он вокруг такой свирепый взгляд.

И самый младший тоже весьма хорош собой.
На вид куда скромнее он девушки любой.
Вот и сейчас стоит он, потупив чинно взор,
Но худо будет тем, кто с ним дерзнут затеять спор.

Хотя учтив, приветлив и весел он всегда,
Но многих дам поплакать заставит без труда,
Коль честь его затронуть решатся их друзья -
Таких, как он, воителей не часто видел я".

Сказала королева: "Подайте платье мне.
Коль очутился Зигфрид затем в моей стране,
Что возымел надежду вступить со мною в брак,
Он головой поплатится за свой безумный шаг".

Красавица Брюнхильда оделась побыстрей
И вышла к чужеземцам со свитою своей
Из ста иль даже больше одетых пышно дам,
Сгоравших от желания скорей предстать гостям.

По сторонам Брюнхильды, с мечами наголо,
Пятьсот иль даже больше бойцов исландских шло -
Успел с досадой Гунтер число их подсчитать,
Когда пред королевою пришлось приезжим встать.

Теперь я, правды ради, поведаю сполна,
Что, Зигфрида увидев, промолвила она:
"Приветствую вас, Зигфрид, в моем родном краю.
Зачем пожаловали вы в Исландию мою?"

"Передо мною первым такую речь держа,
Ко мне не по заслугам добры вы, госпожа.
Мой господин - пред вами, и вам при нем не след
К его вассалу скромному свой обращать привет.

Он уроженец Рейна, но бросил край родной,
Чтоб за морем Брюнхильду назвать своей женой.
В намерении этом он непоколебим.
Подумайте, разумно ли вам состязаться с ним.

Он Гунтером зовется, король могучий он.
Одной любовью только сюда он приведен.
Что мне еще добавить? Я здесь лишь потому,
Что в путь угодно было взять меня с собой ему".

Она в ответ: "Коль скоро ты лишь простой вассал
B господин твой вправду моей любви взалкал,
В трех состязаньях должен он победить меня,
А проиграет - вас казнят до истеченья дня".

Владелец Тронье молвил: "Нам, госпожа, ответьте,
В чем будут заключаться три состязанья эти.
Ужель они и вправду столь трудны могут быть,
Что мой король откажется от мысли вас добыть?"

"Он бросить должен камень, догнать его прыжком,
Затмить меня в уменье цель поражать копьем.
С решеньем не спешите,- добавила она,-
Не то вас ждет бесчестие и смерть вам суждена".

Отвел отважный Зигфрид в сторонку короля,
Его не падать духом вполголоса моля:
"Спокойствие храните и будьте посмелей.
Ручаюсь вам, что хитростью возьму я верх над ней".

Сказал державный Гунтер: "На все пойти я рад.
Пусть будут состязанья труднее во сто крат,
Без колебаний жизнью я, госпожа, рискну,
Коль этою ценой могу в вас обрести жену".

Увидев, что на гостя ей страху не нагнать,
Брюнхильда состязанье решила начинать
И свите приказала: пусть та ей поспешит
Дать панцирь раззолоченный и добрый звонкий щит.

Под панцирь королевой надет подлатник был.
Ничей клинок ни разу его не прорубил.
Пошли на тот подлатник ливийские шелка,
И золотом расшила их искусная рука.

Смутила гордость девы гостей отважных дух.
Был Хаген нем и мрачен, взор Данкварта потух.
Что станет с государем? Как Гунтера спасти?
"Домой,- так оба думали,- нам нет уже пути".

Меж тем на берег Зигфрид отправился тайком.
Там их корабль качался, колеблем ветерком.
Плащ-невидимку витязь из тайника достал,
Надел его и в тот же миг незрим для глаза стал.

Вернувшись спешно в замок, увидел удалец,
Что все для состязанья готово наконец,
Через толпу прокрался и подошел к друзьям,
По-прежнему невидимый тем, кто собрался там.

Был круг для игр очерчен, а за его чертою
Семьсот исландцев встали железною стеною.
Звенели их доспехи, оружие блестело.
За состязаньем наблюдать им госпожа велела.

Вступила в круг Брюнхильда, но вооружена
Была скорей для боя, чем для игры она.
Сияло золотое, блестящее шитье
На пышном платье шелковом, надетом на нее.

Несли за нею следом оруженосцы щит,
Что золотом червонным искусно был обит
И прочными стальными застежками снабжен.
Брюнхильде в состязаниях служил прикрытьем он.

Расшит ремень подщитный каменьем был у ней.
Травы каменье это казалось зеленей
И пламенело ярче, чем золото щита.
Да, лишь героем быть могла Брюнхильда добыта!

Хоть щит ее широкий нз золота и стали
Четыре сильных мужа с натугой поднимали
И был он посредине в три пяди толщиной,
Справлялась с ним играючи она рукой одной.

Когда увидел Хаген, как этот щит тяжел,
Лихой боец из Тронье в изрядный гнев пришел
И Гунтеру промолвил: "Погибнуть мы должны.
Вы в дьяволицу сущую, король мой, влюблены".

Я про одежду девы еще не кончил речь.
Поверх брони спускалась у ней рубаха с плеч
Из ткани, что красою всем женщинам мила,-
Из ацагоукских[6] шелков рубаха та была.

Затем велела дева копье себе подать.
Она его умела без промаха кидать.
Огромно было древко тяжелого копья
И остры наконечника каленые края.

На то копье железа истратили немало -
Четыре с половиной четверика металла.
Три воина Брюнхильды несли его с трудом,
И горько пожалел король о сватовстве своем.

Державный Гунтер думал: "Да что же здесь творится?
Сам черт живым не выйдет из рук такой девицы,
И окажись я чудом в Бургундии моей,
Поостерегся б докучать я вновь любовью ей".

Сказал отважный Данкварт, брат Хагена меньшой:
"В том, что сюда приехал, я каюсь всей душой.
Мы - витязи лихие; тем горше будет стыд,
Коль обезглавить женщина таких бойцов велит.

Нет, плыть на этот остров нам было ни к чему.
Вот если б брат мой Хаген и я, под стать ему,
Мечи свои не сдали на сохраненье здесь,
С людей Брюнхильды сразу бы слетела вся их спесь.

Но если б даже дали исландцы нам уйти,
А я сто раз им честью поклялся мир блюсти,
Все ж до того, как пал бы мой господин в бою,
Пришлось бы гордой девушке утратить жизнь свою".

Ответил Хаген брату: "И в плен не взяли б нас,
И плыли б мы спокойно на родину сейчас,
Когда бы нам вернули доспехи и клинки.
Тогда б уж было чваниться Брюнхильде не с руки".

Услышала Брюнхильда двух братьев разговор
И молвила с усмешкой, взглянув на них в упор:
"Коль впрямь они так смелы и нравом горячи,
Пусть им доспехи отдадут и возвратят мечи".

Дала приказ Брюнхильда - и вот мечи несут.
От радости зарделся отважный Данкварт тут.
"Пусть начинают игры! - воскликнул громко он.-
Пока при нас оружие, король не побежден".

Безмерной силой дева была наделена.
Внести метальный камень велела в круг она,
А этот тяжкий камень размером был таков,
Что подняли его с трудом двенадцать смельчаков.

Вслед за копьем метала она его всегда.
Почуяли бургунды, что им грозит беда.
"Вот горе! - молвил Хаген.- Король влюбился зря:
В мужья ей нужно дьявола, а не богатыря".

Проворно засучила Брюнхильда рукава
И щит на левый локоть повесила сперва,
Затем рукою белой схватилась за копье.
Испуг король почувствовал, увидев прыть ее.

Бой начался, и Гунтер простился б с головою,
Когда бы друга Зигфрид не подменил собою.
Он за плечо бургунда украдкой тронул вдруг
И этим пуще прежнего привел его в испуг.

"Да кто ж это коснулся оплечья моего?" -
Подумал муж отважный, не видя никого.
И тут услышал шепот: "Мой друг, воспрянь душой!
Я - Зигфрид, и с Брюнхильдою мы выиграем бой.

На локоть незаметно повесь мне щит свой прочный
И повторяй за мною мои движенья точно.
Ты только притворяйся - все сделаю я сам".
Король, душою вновь воспряв, внимал его словам.

"Коль никому не скажешь ты о моем обмане,
Ты избежишь бесчестья, которому заране
Обречь тебя сегодня воительница мнит.
Смотри, какой уверенный у королевы вид!"

Тут дева-богатырша копье метнула в цель.
Столь страшного удара в сражениях досель
Могучий сын Зиглинды не отбивал щитом.
Из стали искры брызнули и вверх взвились столбом.

Конец копья каленый сквозь щит прошел, звеня,
И грянул в прочный панцирь, исторгнув сноп огня.
Толчок поверг бы наземь воителей лихих,
Но спас от верной гибели плащ-невидимка их.

Кровь хлынула струею из Зигфридова рта.
Отпрыгнул нидерландец и вырвал из щита
Застрявшее в навершье Брюнхильдино копье,
Чтоб отплатить противнице оружием ее.

Но жалость к королеве вдруг овладела им,
И он копье направил вперед концом тупым,
С такою силой древко в исландку он метнул,
Что издала ее броня протяжный звонкий гул.

Столбом взметнулись искры, сверкнула сталь, как жар,
И ощутила дева чудовищный удар.
На землю им Брюнхильду сын Зигмунда свалил:
У Гунтера для этого недоставало сил.

Вскричала королева, вскочив с земли сырой:
"Спасибо, Гунтер знатный, вам за удар лихой!"
Она ведь полагала, что с нею бьется он.
Нет, ей другим, кто посильней, удар был нанесен.

Затем огромный камень, лежавший рядом с ней,
Взметнула богатырша над головой своей
И вдаль его швырнула, придя в великий гнев,
И прыгнула вослед ему, кольчугой зазвенев.

В двенадцати саженях упал он на песок,
Но королеву дальше уже унес прыжок.
Тогда за камень Гунтер схватился для того,
Чтоб все подумали, что сам он и метнул его.

Был витязь нидерландский высок, силен и смел.
Он бросить камень дальше, чем девушка, сумел
И обогнал в полете его одним прыжком,
Хотя и прыгал не один, а вместе с королем.

Когда же пал на землю тот камень необхватный,
То близ него, как прежде, стоял лишь Гунтер знатный.
Отважный нидерландец его вторично спас.
От гнева лик красавицы зардел в последний раз.

Решив, что перепрыгнул король почти весь круг,
Брюнхильда объявила толпе вельмож и слуг:
"Ко мне, мои вассалы, ко мне, моя родня!
Вы - подданные Гунтера с сегодняшнего дня".

С себя доспехи сняли и дева и жених.
Пред Гунтером Бургундским, владыкой новым их,
Пришлось склонить колени исландским удальцам:
Все думали, что выиграл он состязанье сам.

Он поклонился деве, как витязю к лицу,
И протянула руку Брюнхильда удальцу,
Ему передавая свою страну и трон,
Чем даже Хаген доблестный был умиротворен.

Бургундов попросила Брюнхильда наконец
Пожаловать немедля с ней вместе во дворец.
Теперь прием радушный нашел там каждый гость,
Что по душе и Данкварту и Хагену пришлось.

Меж тем отважный Зигфрид опять сумел схитрить,
Успев в надежном месте плащ-невидимку скрыть,
Затем вернулся в замок, вошел в приемный зал
И там, при дамах, Гунтеру такую речь сказал:

"Король, что ж не спешите вы игры начинать?
Мне, вашему вассалу, не терпится узнать,
Что ждет - венец иль плаха владыку моего?"
И все подумали, что он не видел ничего.

Спросила королева: "А по какой причине
Вы, Зигфрид, пропустили те игры, в коих ныне
Ваш господин победу стяжал своей рукой?"
И Хаген из Бургундии ей дал ответ такой:

"Нас так смутил сначала суровый ваш прием,
Что в час, когда тягались вы с рейнским королем,
Ушел на берег Зигфрид и наш корабль стерег.
Вот почему он, госпожа, на играх быть не мог".

Отважный Зигфрид молвил: "Признаюсь откровенно,
Я рад, что смелый витязь сломил ваш прав надменный,
Что и на вас управа нашлась среди мужчин
И увезет вас, госпожа, на Рейн мой властелин".

Красавица сказала: "Не торопитесь так.
С вассалами обдумать должна я этот шаг.
Родимый край не раньше смогу покинуть я,
Чем мне на то согласие дадут мои друзья".

Брюнхильда разослала по острову гонцов,
Чтоб те мужей созвали со всех его концов.
Пускай ее вассалы к ней в Изенштейн спешат -
В дар каждому из них она даст дорогой наряд.

К Брюнхильдиному замку со всей ее земли
Дружины королевы и днем и ночью шли.
"Беда! - воскликнул Хаген.- Пока мы медлим тут,
Сюда мужи исландские с оружием идут.

А вдруг, собрав вассалов со всей земли своей,-
Ведь мы отнюдь не знаем, что на уме у ней,-
На нас она внезапно возьмет да нападет?
Ох, всем нам эта девушка наделает хлопот!"

Сказал могучий Зигфрид: "Я и на этот раз
Предотвращу опасность, что вам грозит сейчас,
И приведу на помощь таких бойцов сюда,
Каких еще никто из вас не видел никогда.

Меня вы не ищите - уеду я тайком.
Пусть сохранит Создатель вам жизнь в краю чужом,
Пока не подоспеют, за Зигфридом вослед,
К вам десять сотен воинов, которым равных нет".

Державный Гунтер молвил: "Не медлите в пути
И постарайтесь быстро подмогу привести".
Ответил Зигфрид: "Скоро вернусь я с удальцами,
А вы Брюнхильде скажете, куда я послан вами".

АВЕНТЮРА VIII.
О ТОМ, КАК ЗИГФРИД ЕЗДИЛ ЗА СВОИМИ НИБЕЛУНГАМИ

Плащ-невидимка снова воителю помог
Тайком уйти на взморье и там найти челнок.
Взял королевич весла, уселся на скамью,
И словно ветром унесло от берега ладью.

Стрелой она летела, греб Зигфрид все сильней,
Но думали исландцы, гребца не видя в ней,
Что гонит лодку ветер, и только он один.
Нет, то работал веслами Зиглинды смелый сын.

Весь день и ночь в придачу он греб что было сил.
Сто длинных миль иль больше сын Зигмунда проплыл
И увидал с рассветом в тумане пред собой
Край нибелунгов, где хранил он клад бесценный свой.

Он вытащил на берег суденышко свое,
Пошел к горе соседней, поднялся на нее
И в замок, там стоявший, стучаться громко стал,
Как всякий путник делает, когда в пути устал.

Ждал нидерландец долго у запертых ворот -
Закрыт врагу надежно был доступ в замок тот,
Пока на окрик гостя и непрестанный стук
Привратник, ростом исполин, не отозвался вдруг.

Был этот страж суровый отважен, зол, силен.
С оружьем даже ночью не расставался он.
"Кто ломится в ворота?"- воскликнул великан.
Тут Зигфрид голос изменил и ввел его в обман.

Ответил он: "Я - витязь. Впусти скорей меня,
Не то с постели мягкой до наступленья дня
Поднимет многих в замке мой верный спутннк - меч".
Разгневала привратника столь дерзостная речь.

Спустя минуту к бою готов был он совсем: -
Схватил свое оружье, надел огромный шлем,
Повесил щит на локоть, ворота распахнул
И к пришлецу незваному, рассвирепев, шагнул.

Как смеет гость тревожить хозяев здешних мест?
Бил исполин так сильно, что гул пошел окрест.
Щит Зигфрида удары выдерживал с трудом,
И все застежки прочные полопались на нем.

Свист палицы железной услышав над собой,
Стал Зигфрид опасаться, что проиграет бой,
И все ж не рассердился на своего врага:
Он счастлив был, что у него столь преданный слуга.

Весь замок нибелунгов от грохота дрожал.
Врывались через окна и лязг и крики в зал.
Но гость осилил стража и, повалив, скрутил,
Чем нибелунгов доблестных встревожил и смутил.

В той потайной пещере, где Зигфрид спрятал клад,
Услышал грозный Альбрих, как панцири звенят.
Он взялся за оружье и побежал туда,
Где смелый гость привратника вязал не без труда.

Был карлик и отвагой и силой наделен,
Броней и прочным шлемом надежно защищен.
Держал в руке могучей он золотой кистень.
Пришлось вторично Зигфриду сражаться в этот день.

Кистень с семью шипами был тяжек до того,
Что разъяренный Альбрих при помощи его
Одним ударом метким разбил герою щит.
Сын Зигмунда почувствовал, что смерть ему грозит.

Он бросил щит разбитый, вложил в ножны клинок:
Слуге, который честно его же клад стерег,
Не мог удар смертельный он сгоряча нанесть -
Быть даже в гневе сдержанным повелевает честь.

В объятиях железных сдавил врага смельчак,
За бороду седую его рванувши так,
Что карлик взвыл от боли и побелел с лица.
Подобного приема он не ждал от пришлеца.

"Пощады! - вскрикнул Альбрих.- Даю вам, рыцарь, слово,
Что если бы я не был вассал бойца другого,
Кому до смерти верность поклялся я блюсти,
Во мне слугу отменного могли б вы обрести".

Стал, как и великана, пришлец его вязать
И мощными руками пребольно сжал опять.
"Да кто ж вы?"- молвил пленник, когда нажим ослаб.
Герой ответил: "Зигфрида тебе узнать пора б".

Сказал могучий Альбрих: "Я счастлив видеть вас.
Делами доказали вы и на этот раз,
Что взяли власть по праву над нашею страною;
Коль вы мне жизнь оставите - располагайте мною".

Промолвил витязь Зигфрид: "Ступай да поскорей
Сыщи меж нибелунгов мне десять сот мужей
Отважных, сильных, рослых, привычных к бою смлада".
Он умолчал лишь об одном - зачем сыскать их надо.

Веревки с великана и карлика он снял.
Помчался Альбрих в замок, влетел с разбегу в зал
И крикнул нибелунгам: "С себя стряхните сон!
К нам Зигфрид припожаловал. Вас хочет видеть он".

Всех нибелунгов поднял с постели этот крик.
Одежду и доспехи они надели вмиг,
К воротам устремились трехтысячной толпой,
И встречен был торжественно вассалами герой.

За рвенье королевич их поблагодарил,
Вина с дороги выпил и так заговорил:
"Я за море с собою вас, удальцы, возьму"
Готов был каждый нибелунг сопутствовать ему.

Но выбрал из трех тысяч мужей отважных этих
Воитель нидерландский всего одну лишь треть их.
Велел одеться пышно он спутникам своим -
В страну Брюнхильды завтра же они отбудут с ним.

Он молвил: "Не забудьте, что все вы без изъятья
Предстать очам Брюнхильды должны в богатом платье.
Взирать на вас там будет немало знатных дам,
А значит, понаряднее одеться нужно вам".

Они отплыли утром, чуть заалел восток.
Нарадоваться Зигфрид на спутников не мог:
Их кони были резвы, богато платье их
Не стыдно было ко двору везти бойцов таких.

Пригожие девицы стояли на стене.
Спросила королева: "Скажите, девы, мне,
Кто жалует к нам в гости и чьи это суда
Под парусами белыми стрелой летят сюда?"

Властитель рейнский молвил: "К вам так стремился я,
Что от меня в дороге отстала рать моя,
Но я послал: за нею, и вот плывет она".
В гостей вперили жадный взор все девы, как одна.

Стоял, от всех поодаль, на судне головном
Неустрашимый Зигфрид в наряде дорогом.
Спросила королева: "Почтить мне их приветом,
Иль вы не видите, король, нужды особой в этом?"

Король в ответ: "Вы встретить их у дворца должны.
Вниманьем вашим будут вассалы польщены".
Всех обласкала дева, как наказал он ей,
И обошлась лишь с Зигфридом чуть-чуть похолодней.

С бойцов доспехи сняли, им отвели жилье.
Смекнул жених Брюнхильды, что в замке у нее
Нельзя гостей столь многих удобно расселить,
И молвил, что пора ей с ним в Бургундию отплыть.

Брюнхильда объявила: "Отличен будет мной
Тот, кто гостей одеждой и золотой казной
Мне одарить поможет". И Данкварт ей сказал
(Млад Гизельхеру он служил и был его вассал):

"Уж коль ключи доверить благоволите мне вы,
Гостей не обделю я дарами, королева,
А обделю, так буду один и виноват".
Всем доказал брат Хагена, что он не скуповат.

Едва ему Брюнхильда ключи велела дать,
Как стал он всех казною без счета награждать.
Бедняк, кому богатством казалась раньше марка,[7]
Отныне мог в довольстве жить за счет его подарка.

По сотне фунтов разом давал он всем подряд,
И тот, кто накануне обноскам был бы рад,
Роскошною одеждой теперь дворец дивил.
Не в меру щедрый казначей Брюнхильду прогневил.

"Король, я опасаюсь,- воскликнула она,-
Что ваш слуга ретивый мое добро сполна
Раздарит, не оставив мне ровно ничего.
Скажу спасибо я тому, кто сдержит прыть его.

Торопится он слишком - еще не умерла я.
К тому ж сама сумею, коль смерти возжелаю,
Я отчее наследье истратить без труда".
Такого казначея мир не видел никогда!

Владетель Тронье молвил: "Поболее, чем здесь,
И золота и платья у нас на Рейне есть.
Добро везти с собою вам, госпожа, не след -
У государя моего ни в чем нехватки нет".

Сказала королева: "Не сомневаюсь в том,
И все же мы в дорогу десятка два возьмем
Казною и шелками наполненных ларцов,
Чтоб в Вормсе одарить могла я мужниных бойцов".

Тут принесли ей груды каменьев дорогих,
Но по ларцам рассыпал уже не Данкварт их,
А спальники Брюнхильды, над чем исподтишка
Посмеивался с Хагеном ее жених слегка.

Спросила королева: "Кого назначить мне
Блюстителем престола в моей родной стране?"
Промолвил Гунтер знатный: "Такой ответ я дам:
Пусть будет здесь наместником тот, кто угоден вам".

Ближайшего из присных - был деве дядей он -
Назначила Брюнхильда блюсти исландский трон:
"Пусть вам подвластны будут мой край и мой народ,
Пока их под руку свою сам Гунтер не возьмет".

По слову королевы две тысячи мужей,
А также нибелунги, приехавшие к ней,
Отправились на берег и там на корабли
Снесли свое оружие и лошадей взвели.

Взяла с собой Брюнхильда, блюдя свой сан и честь,
Девиц придворных - сотню, дам - восемьдесят шесть,
И всем им не терпелось в Бургундию отплыть.
Зато оставшимся пришлось немало слез пролить.

Простясь, как подобает, с народом и страной,
Расцеловалась дева с ближайшею родней
И тут же знак к отплытью поторопилась дать,
И больше ей не довелось отчизну увидать.

От скуки по дороге никто не изнывал:
Тот тешился беседой, тот игры затевал.
Гудел попутный ветер в надутых парусах.
Все на чужбину ехали с веселием в сердцах.

Но не исторг у девы жених любви залог,
Покуда не приплыли они в свой час и срок
На Рейн, в страну бургундов, где в Вормсе наконец
Повел король ликующий Брюнхильду под венец.

АВЕНТЮРА IX.
О ТОМ, КАК ЗИГФРИД БЫЛ ПОСЛАН В ВОРМС

В десятый раз зардела заря на небосклоне,
Когда бургундам молвил лихой владетель Тронье:
"Известье в Вормс на Рейне пора отправить нам.
Давно бы нашему гонцу быть надлежало там".

"Вы правы, друг мой Хаген,- сказал король в ответ,-
И лучшего посланца, чем вы, конечно, нет.
В Бургундию родную отправьтесь сей же час
И нашим милым землякам поведайте про нас".

"Нет,- отмахнулся витязь,- в гонцы я не гожусь
И с большею охотой здесь, в море, потружусь,
Оберегая женщин, поклажу и казну,
Пока не возвратимся мы в бургундскую страну.

Пусть лучше Зигфрид едет гонцом от вас туда.
Он ваше порученье исполнит без труда.
А если вам отказом ответит он в досаде,
Его просите уступить сестрицы вашей ради".

Послал державный Гунтер за Зигфридом людей
И молвил: "Мы подходим к родной стране моей,
И должен известить я сестру и мать о том,
Что в стольный Вормс мы вскорости по Рейну приплывем.

Коль быть гонцом согласны вы, друг бесстрашный мой,
В долгу я не останусь, когда вернусь домой".
Не согласился Зигфрид, но Гунтер стал опять
С настойчивыми просьбами к герою приступать.

"Вам за услугу эту воздам не только я -
Вовеки не забудет о ней сестра моя,
Пригожая Кримхильда, которой Зигфрид мил".
Тут королевич сразу же решенье изменил.

"Служить гонцом я счастлив вам, Гунтер благородный,
Я для сестрицы вашей готов на что угодно.
Ужели отказать я хоть в чем-нибудь решусь
Той, чье благоволение утратить так страшусь?"

"Тогда скажите Уте, что сватовство свое
Осуществил с успехом счастливый сын ее.
Скажите также братьям и всем друзьям моим,
Что ныне в добром здравии в отчизну мы спешим.

Вас передать прошу я сестре моей пригожей
Земной поклон от брата и от Брюнхильды тоже.
Пусть ведает вся челядь и каждый мой вассал,
Что я добился за морем того, чего желал.

Пусть Ортвин, мой племянник, немедля разобьет
И уберет богато шатры у рейнских вод,
И пусть без промедленья даст знать моей родне,
Что я на свадьбу всех прошу пожаловать ко мне.

Уведомите, Зигфрид, сестру мою особо,
Что буду я Кримхильде признателен до гроба,
Коль, встретившись впервые с невестою моей,
Радушье и внимание она окажет ей".

Брюнхильде Зигфрид отдал почтительный поклон.
Со свитой королевы затем простился он
И в Вормс помчался сушей, чтоб обогнать суда.
Никто гонца проворнее не видел никогда.

Скакало с нидерландцем две дюжины бойцов.
Весь город всполошило прибытье храбрецов -
Узнав, что королевич вернулся к ним один,
Решили вормсцы в ужасе: "Погиб наш господин!"

Как только Зигфрид спрыгнул с коня у стен дворца,
Сбежал ему навстречу млад Гизельхер с крыльца,
За ним вдогонку Гернот, который закричал,
Узрев, что королевич в Вормс без Гунтера примчал:

"С приездом, смелый Зигфрид! Я был бы слышать рад,
Что с Гунтером случилось. Где наш любезный брат?
Ужель не совладал он с Брюнхильдой молодою
И завершилось сватовство великою бедою?"

"Ни вам, ни вашим ближним тревожиться не след.
Через меня мой спутник вам шлет большой привет.
С чужбины возвратился он цел и невредим.
С хорошими известьями вперед я послан им.

Вы лучше так устройте, чтоб я сию ж минуту
Мог повидать Кримхильду и королеву Уту -
Мне передать велели невеста и жених,
Что к счастью обоюдному все сладилось у них".

Млад Гизельхер ответил: "Идемте к ним сейчас.
Ручаюсь, будет рада сестра увидеть вас.
Она о брате слезы и днем и ночью льет,
Но все ее сомнения рассеет ваш приход".

"Я,- молвил смелый Зигфрид,- ей предан всей душой,
Все для нее свершу я с охотою большой,
Но мой приход внезапный перепугает дам".
И Гизельхер пообещал, что предварит их сам.

Он отыскал немедля свою сестру и мать
И стал с веселым видом такую речь держать:
"К нам Зигфрид Нидерландский явился во дворец.
Он Гунтером вперед на Рейн отправлен как гонец.

Я вас прошу покорно принять скорей его.
Пускай он все расскажет про брата моего -
Ведь им же вместе ездить в Исландию пришлось".
Немалые волнения доставил дамам гость.

Они оделись наспех, и был в покои к ним
Введен посланец знатный с почтением большим.
Предстал Кримхильде Зигфрид к восторгу своему,
И обратилась девушка приветливо к нему:

"С приездом, славный Зигфрид, храбрейший из мужей!
Но где ж державный Гунтер, король страны моей?
Ужель мой брат могучий Брюнхильду не сломил?
Коль на чужбине он погиб, мне белый свет не мил".

Сказал отважный витязь: "Не лейте больше слез.
Я радостные вести, красавица, привез
И жду за них награды, положенной гонцам.
Жив и здоров ваш смелый брат, меня пославший к вам.

Он и его невеста должны быть скоро тут
И в ожиданье встречи родне поклоны шлют.
Вы плачете напрасно, ручаюсь в этом честью".
Кримхильда век не слышала отраднее известья.

Оборкой платья белой, как первый зимний снег,
Она смахнула слезы с ланит, ресниц и век.
Прошли ее печали, рассеялась тревога,
За что она была гонцу признательна премного.

Кримхильда сесть велела посланцу на скамью
И молвила сердечно: "Признательность мою -
Вот все, что дать в награду могу я вам, смельчак:
Тому не нужно золота, кто им богат и так".

"Будь я,- ответил Зигфрид,- богаче в тридцать раз,
Любой подарок принял я и тогда б от вас".
Красавица зарделась: "Благодарю за честь",
И приказала спальнику дары гонцу принесть.

Две дюжины запястий, широких, золотых,
Украшенных рядами каменьев дорогих,
Дала послу Кримхильда, но не взял их герой.
А щедро ими одарил ее прислужниц рой.

Когда ж и Ута стала его благодарить,
Он молвил: "Вас обеих я должен предварить,
Что просьбу к вам имеет король, ваш сын и брат.
Коль вы ее исполните, он будет очень рад.

Надеется он твердо, что всех гостей его
Вы примете с почетом, и хочет, сверх того,
Чтоб вышли вы со свитой на берег их встречать.
Я думаю, его не след отказом огорчать".

Воскликнула Кримхильда: "Вовек не откажу!
Всегда с большой охотой я брату услужу.
Что мне он ни прикажет, я все исполню вмиг".
И заалел от радости ее прекрасный лик.

Теплей не принимали ни одного посла.
Не будь ей стыдно, дева его бы обняла.
Когда ж он с ней учтиво простился наконец,
Все сделали бургунды так, как им велел гонец.

Созвали Синдольт, Хунольт, а также Румольт смелый
Дворцовую прислугу и принялись за дело,
Спеша убрать к прибытью невесты с женихом
Шатры, уже разбитые на берегу речном.

Отважный Ортвин с Гере трудились, им под стать.
Они гонцов к вассалам успели разослать,
На свадьбу государя прося их всех прибыть.
Не управлялись женщины себе наряды шить.

В дворцовых помещеньях все стены до одной
Увешали коврами в честь Гунтера с женой.
Богато изукрашен был пиршественный зал.
С веселым нетерпением весь город свадьбы ждал.

Родные и вассалы трех братьев-королей
И день и ночь скакали на Рейн встречать гостей.
Все в Вормсе неизменно приезжим были рады,
Все доставали из ларцов богатые наряды.

Внезапно от дозорных известия пришли,
Что корабли Брюнхильды уже видны вдали.
Народ на берег хлынул, поднялись шум и гам -
Всегда на храбрецов взглянуть охота храбрецам.

Промолвила Кримхильда своим подружкам тут:
"Те, кто со мною вместе гостей встречать идут,
Одежду побогаче пусть вынут из ларцов,
Чтоб заслужили мы хвалу приезжих удальцов".

Затем явилась стража, чтоб дам сопровождать.
И челядь поспешила коней к крыльцу подать -
На берег предстояло им женщин отвезти.
Их сбруя так была пышна, что краше не найти.

Отделкой золотою слепили седла взгляд.
На сбруе самоцветы нашиты были в ряд.
Порасставляла челядь для всадниц молодых
Подножки золоченые, подстлав меха под них.

Перед крыльцом дворцовым, как помнить вы должны,
Наездниц знатных ждали лихие скакуны.
Поперсия их были из шелка дорогого -
Никто из вас, наверное, и не видал такого.

Придворных дам, а было их восемьдесят шесть,
Взяла с собой Кримхильда, блюдя свой сан и честь.
Шли вслед за ними девы, одна милей другой,
Покамест не носившие повязки головной.[8]

Горели ленты ярко в их русых волосах.
Богатыри смотрели с волнением в сердцах,
Как пятьдесят четыре девицы эти шли
Встречать с почетом Гунтера, владыку их земли.

Богатством отличались наряды дев и дам.
Красавицы мечтали понравиться гостям
И потому оделись с изяществом таким,
Что мог лишь тот, кто очень глуп, быть равнодушен к ним.

На оторочку платьев пошли у них у всех
И шкурки горностая, и соболиный мех.
Шелк рукавов широких запястья облегали.
Нет, все уборы их назвать под силу мне едва ли.

Была неотразима их гордая краса.
Вкруг талий обвивались цветные пояса.
Под тонким феррандином[9] из аравийских стран
Угадывался явственно прелестный гибкий стан.

Корсаж с тугой шнуровкой высоко грудь вздымал,
И яркостью наряды румянец затмевал.
Переполняла радость сердца прекрасных дев.
Честь эта свита сделала б любой из королев.

Вот так они собрались, и сели на коней,
И поскакали к Рейну с толпой богатырей,
Был каждый из которых вооружен щитом
И ясеневым дротиком с каленым острием.

АВЕНТЮРА X.
О ТОМ, КАК БРЮНХИЛЬДУ ПРИНЯЛИ В ВОРМСЕ

Вот, наконец, увидел на берегу народ,
Что через реку Гунтер с гостями в Вормс плывет,
А дамы вниз по склону съезжают чередой,
И лошадь каждой в поводу ведет боец лихой.

Гребли усердно гости, проворны и сильны.
Стрелой по рейнским волнам летели их челны,
И с каждым взмахом весел все близилась земля,
Где ждали с нетерпением бургунды короля.

Теперь повествованье я поведу о том,
Как королева Ута со свитою верхом
Направилась на берег, чтоб сына встретить там.
Немало познакомилось в тот день бойцов и дам.

Сначала герцог Гере коня Кримхильды вел,
Но у ворот дворцовых к ней Зигфрид подошел
И дальше всю дорогу служил прекрасной он,
За что ее взаимностью был вскоре награжден.

Коня почтенной Уты вел Ортвин под уздцы.
За ними вслед попарно - девицы и бойцы.
Вовек никто не видел,- признаюсь вам по чести,-
Там много смелых воинов и жен прекрасных вместе.

Кримхильду развлекали на всем пути герои
То удалою скачкой, то воинской игрою,
Покамест кавалькада к реке не подошла
И витязи учтивые не сняли дам с седла.

Но вот король причалил, и ринулась родня
К воде, ему навстречу, доспехами звеня,
В бою потешном копья ломая сгоряча
И о щиты соседние шипом щита стуча.

С челна, в котором Гунтер подъехал прямо к месту,
Где находились дамы, встречавшие невесту,
Свел за руку Брюнхильду ликующий жених.
Как камни драгоценные, сверкал наряд на них.

Приветлива с невесткой, с ее людьми мила,
Красавица Кримхильда к исландке подошла,
И, сдвинув осторожно венки с чела рукой,
Расцеловались девушки с учтивостью большой.

Сказала королевна: "Безмерно рада я,
Равно как наша свита и Ута, мать моя,
Здесь видеть вас, чья прелесть дивит весь белый свет".
И поклонилась вежливо Брюнхильда ей в ответ.

Тут обнялись две девы вновь и еще тесней.
Едва ль бывала встреча когда-нибудь теплей!
И госпожа Кримхильда, и королева-мать
Не уставали вперебой невестку обнимать.

Меж тем к воде сбежалось немало удальцов.
Исландкам помогали они сойти с челнов,
И каждый, руку гостьи в своей руке держа,
Шел с ней туда, где девушек ждала их,госпожа.

Знакомств немало было в то утро сведено,
Немало поцелуев приветливо дано.
Пока бойцы на берег вели приезжих дев,
Весь двор дивился прелести двух юных королев.

Кто знал их лишь по слухам, тот убедился разом,
Что не напрасно верил восторженным рассказам
И что обеим девам прикрас отнюдь не надо,
Чтоб всех соперниц затмевать и восхищать все взгляды

Кто мнил себя судьею по части красоты,
Тот восхвалял Брюнхильды точеные черты;
А кто был и постарше, и малость поумнее,
Тот предпочтенье отдавал Кримхильде перед нею.

Собралось там немало прекрасных дев и жен.
Сбегавший к Рейну берег был ими запружен,
А в поле, отделявшем столицу от реки,
Шатры из шелка высились, нарядны и легки.

Но вот толпу густую, шумевшую кругом,
Бургундские вельможи рассеяли с трудом,
И, чтоб спастись от зноя, к тем шелковым шатрам
Три королевы двинулись в сопровожденье дам.

А гости и бургунды на лошадей вскочили,
И поле потемнело от черной тучи пыли,
Как будто дым пожара простерся над землей.
То витязи затеяли на копьях конный бой.

Взирало с восхищеньем немало дев на них,
И Зигфрид, мне сдается, особенно был лих,
Когда перед шатрами носился взад-вперед,
И нибелунгов вслед за ним скакало десять сот.

Чтоб женские наряды вконец не запылить,
Король распорядился потеху прекратить.
Владетель Тронье Хаген остановил бойцов,
И возражать ему не стал никто из храбрецов.

Дал Гернот приказанье: "Не уводить коней!
Едва наступит вечер и станет холодней,
Мы до ворот дворцовых проводим дам опять.
Как только двинется король, старайтесь не отстать".

Уставшие изрядно от воинской игры,
Пошли герои к дамам в нарядные шатры
И за беседой с ними день скоротали так,
Что даже не заметили, как стал спускаться мрак.

Вечернею прохладой пахнуло наконец,
И королевы ехать собрались во дворец.
Сопровождали женщин бойцы на всем пути,
И не могли они глаза от спутниц отвести.

Как требует обычай, они потехой ратной
В дороге развлекали красавиц многократно,
Пока у стен дворцовых, блюдя свой долг и честь,
Учтиво им не помогли с высоких седел слезть.

Друг с дружкой распростились три королевы там,
И Ута с милой дочкой в сопровожденье дам,
Храня приличьям верность, ушла в свои покои.
Какой царил повсюду шум, веселие какое!

Теперь настало время засесть за пир честной.
Гостей встречали Гунтер с красавицей-женой.
Бургундская корона у девы на челе
Сверкала ослепительно в вечерней полумгле.

Как говорят сказанья, ломились от еды
Столов, накрытых пышно, бессчетные ряды.
Вин, и медов, и пива хватало там вполне,
А уж гостей наехавших не сосчитать и мне!

Коль уверять вас станут, что побогаче все ж
Порой бывали свадьбы,- не верьте: это ложь.
Ведь Гунтер даже воду, чтоб руки умывать,
Велел в тазах из золота приезжим подавать.

Но сам правитель рейнский еще не вымыл рук,
Как Зигфрид Нидерландский ему напомнил вдруг
Об исполненье клятвы, им данной до того,
Как плыть в Исландию склонил он друга своего.

Гость молвил: "Разве слово вы не дали тогда,
Что в день, когда с Брюнхильдой воротитесь сюда,
Пригожую Кримхильду я получу в супруги?
Иль ни во что не ставите вы все мои услуги?"

"Вы все конечно правы,- сказал король в ответ.-
Вовеки не нарушу я данный мной обет
И пособлю вам, Зигфрид, чем только я могу".
И за сестрою тотчас же он отрядил слугу.

Когда она со свитой войти хотела в зал,
Ей Гизельхер навстречу по лестнице сбежал.
"Немедля отошлите всех дам своих назад.
Лишь вас одну зовет к себе наш государь и брат".

Красавица Кримхильда направилась за ним
На середину зала, где за столом большим
Сидел король с Брюнхильдой, супругою своей,
Среди толпы наехавших из разных стран гостей.

Бургундии властитель промолвил: "Будь добра,
И мой обет исполнить мне помоги, сестра.
За одного героя просватана ты мной.
Отказом нас не огорчай и стань его женой".

Ответила Кримхильда: "Тут просьбы ни к чему:
Не откажу вовеки я брату своему.
Быть вам во всем покорной - обязанность моя.
Я рада выйти за того, кто избран мне в мужья".

Под взором девы Зигфрид мгновенно вспыхнул весь
И молвил, что слугою ей быть почтет за честь.
Поставив их бок о бок, ее спросили вновь,
Отдаст ли королевичу она свою любовь.

Хоть долго стыд девичий ей сковывал язык,
Не изменило счастье герою в этот миг:
Сказала "да" чуть слышно в конце концов она,
И тут же Зигфриду была женой наречена.[10]

Когда же были клятвы обоими даны
В том, что друг другу будут они по гроб верны,
Красавицу в объятья воитель заключил
И поцелуй при всем дворе от девы получил.

Круг, их двоих обставший, внезапно поредел,
И Зигфрид против зятя за стол с женою сел.
Был к радости всеобщей на это место он
Своими нибелунгами с почетом отведен.

Увидев, как золовка близ Зигфрида сидит,
Надменная Брюнхильда почувствовала стыд,
И горестные слезы, одна другой крупней,
На щеки побледневшие закапали у ней.

Спросил король бургундский: "Что огорчает вас?
Чем омрачен нежданно блеск ваших ясных глаз?
Вам радоваться б надо, что вы приобрели
Так много новых подданных, и замков, и земли".

Ответила Брюнхильда: "Могу ль не лить я слез,
Коль тяжкую обиду мой муж сестре нанес,
За своего вассала ее решив отдать?
Как, видя рядом с ней его, от горя не рыдать?"

Сказал державный Гунтер: "Я объясню позднее,
Зачем мне было нужно, чтоб в брак вступил он с нею.
Покамест же об этом и думать не должны вы,
Тем более что проживут они свой век счастливо".

Она ему: "И все же Кримхильду жалко мне.
Не будь я в вашей власти - ведь я в чужой стране,
Не подпустила вас бы я к ложу ни на шаг,
Пока б вы не ответили, зачем вам этот брак".

Державный Гунтер молвил: "Тогда вы знать должны,
Что благородный Зигфрид - король большой страны.
Богат он и землею, и замками, как я.
Вот почему он избран мной моей сестре в мужья".

Речь короля Брюнхильду утешить не смогла,
Тут высыпали гости во двор из-за стола,
И от потехи ратной вновь задрожал дворец.
Но Гунтер с нетерпеньем ждал, чтоб ей пришел конец.

Хотелось поскорее ему возлечь с женой.
Был славный витязь занят в тот миг мечтой одной -
О том, как он познает любовные услады.
Все пламенней бросал король на молодую взгляды.

Но вот и попросили гостей турнир прервать:
Молодоженам время настало почивать.
По лестнице спустились две королевы вместе.
Тогда еще не полнились сердца их жаждой мести.

Заторопилась свита вдогонку молодым.
Дорогу освещали постельничие им.
За Гунтером немало вассалов знатных шло.
Но было их у Зигфрида не меньшее число.

В свои опочивальни герои удалились.
Перед любовным боем сердца их веселились -
Казалось, в нем победа обоим суждена.
И Зигфрид ею в эту ночь насытился сполна.

Когда воитель ложе с Кримхильдой разделил
И утолила дева его любовный пыл,
Ценить свою супругу стал больше жизни он.
Милей была ему она, чем десять сотен жен.

Но речь об их утехах вести я не охоч.
Послушайте-ка лучше о том, как эту ночь
Провел король бургундский с красавицей женой.
Уж лучше б он возлег не с ней, а с женщиной иной.

Ввели супругов в спальню, и разошелся двор,
И дверь за молодыми закрылась на запор,
И Гунтер мнил, что близок миг торжества его.
Увы! Не скоро он сумел добиться своего.

В сорочке белой дева взошла на ложе нег,
И думал славный витязь: "Я овладел навек
Всем тем, к чему стремился так долго и так страстно".
Теперь он был вдвойне пленен Брюнхильдою прекрасной.

Огонь, горевший в спальне, он потушил скорей
И, подойдя к постели, прилег к жене своей.
Король, желанья полон, от счастья весь дрожал
И дивный стан красавицы в объятьях пылко сжал.

Всю чашу наслаждений испил бы он до дна,
Когда бы сделать это дала ему жена.
Но мужа оттолкнула она, рассвирепев.
Он встретил там, где ждал любви, лишь ненависть и гнев.

"Подите прочь! - сказала красавица ему.-
Я вижу, что вам нужно, но не бывать тому.
Намерена я девство и дальше сохранять,
Пока не буду знать всего, что мне угодно знать".

Сорочку на Брюнхильде король измял со зла.
Стал брать жену он силой, но дева сорвала
С себя свой крепкий пояс, скрутила мужа им,
И кончилась размолвка их расправой с молодым.

Как ни сопротивлялся униженный супруг,
Он был на крюк настенный подвешен, словно тюк,
Чтоб сон жены тревожить объятьями не смел.
Лишь чудом в эту ночь король остался жив и цел.

Недавний повелитель теперь молил, дрожа:
"С меня тугие путы снимите, госпожа.
Я понял, королева, что мне не сладить с вами,
И вам не стану докучать любовными делами".

Но не сумел мольбами Брюнхильду тронуть он.
Его жена спокойно вкушала сладкий сон,
Пока опочивальню рассвет не озарил
И Гунтер на своем крюке не выбился из сил.

Тогда спросила дева: "Не стыдно ль будет вам,
Коль вашим приближенным войти сюда я дам
И все они увидят, что вас связала я?"
Король промолвил ей в ответ: "Погибнет честь моя,

Но вам от срама тоже себя не уберечь.
Поэтому дозвольте мне рядом с вами лечь,
И коль уж так противна вам мужняя любовь,
Я даже пальцем не коснусь одежды вашей вновь".

Брюнхильда согласилась с супруга путы снять
И королю на ложе дала взойти опять,
Но, повинуясь деве, так далеко он лег,
Что до ее одежд рукой дотронуться не мог.

Явились утром слуги будить господ своих
И в новые наряды одели молодых.
Весь двор был весел духом и шумно ликовал,
Один виновник торжества скорбел и тосковал.

Блюдя обычай, чтимый от века в том краю,
Король в собор к обедне повел жену свою.
Пришел туда и Зигфрид с Кримхильдой в свой черед.
Был полон храм, и вкруг него стеной стоял народ.

С почетом превеликим, как королям к лицу,
Пошли две пары вместе торжественно к венцу,
И радовались люди, на молодых смотря,
Что их союз теперь скреплен у божья алтаря.

Шестьсот бургундов юных созвали короли
И в рыцарское званье с почетом возвели.
Возликовал весь город, и тут же меж собой
Был рыцарями новыми потешный начат бой.

Трещали древки копий, сверкала сталь щитов.
Красавицы из окон глядели на бойцов.
Лишь Гунтеру хотелось остаться одному:
Восторг, одушевлявший всех, несносен был ему.

Но хоть король таился от зятя своего,
Тот, как он ни был счастлив, заметил грусть его
И шурину промолвил: "Узнать бы я не прочь,-
Коль не обидит вас вопрос,- что принесла вам ночь?"

Сказал хозяин гостю: "Лишь стыд и срам безмерный.
Женился не на деве - на черте я, наверно.
Я к ней со всей душою, она ж меня, мой друг,
Связала и повесила на крюк в стене, как тюк.

Пока я там терзался, жена моя спала
И лишь перед зарею с крюка меня сняла.
Но я позор мой в тайне хранить тебя молю".
Гость молвил: "О случившемся я всей душой скорблю.

Но помогу тебе я, коль ты дозволишь мне,
И нынче лечь придется с тобой твоей жене
Так, чтобы ты отказа ни в чем не получил".
Он этим обещанием скорбь Гунтера смягчил.

Прибавил нидерландец: "Забудь свою тревогу.
Хоть был я нынче ночью тебя счастливей много
И жизни мне дороже теперь сестра твоя,
Заставлю и Брюнхильду стать тебе женою я.

Когда в постель ложиться вам будет с ней пора,
Плащ-невидимка скроет меня от глаз двора,
И вслед за вами в спальню я проберусь, незрим,
А ты прикажешь уходить постельничим своим.

Когда ж погаснут свечи в руках юнцов-пажей,
Знай: это я явился сбить спесь с жены твоей.
Гордячку я сегодня в покорность приведу,
Коль в схватке с богатыршею за друга не паду".

Король ему: "Лишь девства Брюнхильду не лишай,
А в остальном что хочешь над нею совершай,
И если даже смерти предашь мою жену,
Вовек тебе расправу с ней я не вменю в вину".

Ответил нидерландец: "Ручательство даю,
Что не намерен девства лишать жену твою -
Ведь мне моя Кримхильда милей всех дев и жен".
И Гунтер словом Зигфрида был удовлетворен.

Весь день в столице длился у рыцарей турнир.
Они его прервали лишь в час, когда на пир
Опять настало время вести прекрасных дам
И разъезжаться всадникам велели по домам.

Едва от них очищен был подступ ко дворцу,
Как обе королевы направились к крыльцу,
И каждую епископ к столу сопровождал.
Валом валили витязи вослед за ними в зал.

Душой и сердцем весел был Гунтер вечер весь.
Поверил он, что Зигфрид собьет с Брюнхильды спесь,
И день ему казался длинней, чем тридцать дней,-
Так не терпелось королю возлечь с женой своей.

Конца честного пира дождался он с трудом.
Но вот все гости встали, и подкрепиться сном
Пошли две королевы с толпою дам своих.
Ах, сколько смелых витязей сопровождало их!

Неустрашимый Зигфрид с Кримхильдою сидел.
С безмерною любовью он на нее глядел,
И руку пожимала жена ему в ответ,
Как вдруг она увидела, что мужа рядом нет.

Пропал, как в воду канул, ее сердечный друг.
Спросила королева в недоуменье слуг:
"Кто увести отсюда мог мужа моего?
Кем вырвана из рук моих была рука его?"

Затем она умолкла, а Зигфрид в этот миг
Уже к Брюнхильде в спальню, невидимый, проник.
Там погасил он свечи в руках пажей-юнцов,
И Гунтер понял: Зигфрид здесь и в бой вступить готов.

Старательно исполнил король его наказ:
Велел он свите спальню покинуть сей же час
И двери в опустевший супружеский покой
Немедля на двойной засов закрыл своей рукой.

Он свет задул у ложа, и Зигфрид с девой лег,
Затем что по-иному вести себя не мог,
Склонять к игре любовной Брюнхильду начал он,
Чем был король обрадован и все же огорчен.

Но прежде чем коснулся хоть пальцем гость ее,
Воскликнула Брюнхильда: "Вы снова за свое?
Коль не уйметесь, Гунтер, я вас свяжу опять".
Да, много муки с ней пришлось ему в ту ночь принять.

Был Зигфрид осторожен - упорно он молчал,
Но Гунтер ясно слышал (увидеть - мрак мешал),
Что зять не посягает на честь его жены
И что отнюдь не ласками они поглощены.

Брюнхильдой принят Зигфрид и впрямь за мужа был:
Едва в объятьях деву он стиснул что есть сил,
Как сбросила с постели она его толчком,
И о скамейку стукнулся с размаху он виском.

Смельчак, вскочив проворно, на ложе прянул вновь,
Чтоб вынудить Брюнхильду принять его любовь,
Но получил от девы столь яростный отпор,
Какого из мужчин никто не встретил до сих пор.

Увидев, что паденьем не отрезвлен супруг,
Она вскочила с ложа и закричала вдруг:
"Вы мять мою сорочку дерзнули, грубиян,
И будет вам за это мной урок вторично дан".

В охапку смелый витязь был схвачен девой милой.
Связать его Брюнхильда, как Гунтера, решила,
Чтоб он не смел тревожить ее во время сна,
И за сорочку мятую с ним разочлась сполна!

Он был силен, но все же Брюнхильды не сильней
И вскоре убедился, что шутки плохи с ней.
Как Зигфрид ни боролся с могучею женой,
Ей удалось его зажать меж шкафом и стеной.

"Увы! - храбрец подумал.- Пропали все мужья,
Коль здесь от рук девицы погибну нынче я:
Как только разнесется везде об этом весть,
Забудут жены, что на них управа в доме есть".

Король, дрожа за друга, весь обратился в слух.
Тут Зигфрид устыдился, воскрес в нем прежний дух.
Он с силами собрался и, преисполнясь гнева,
Решил любой ценой сломить упорство королевы.

Король все ждал развязки, вперяя взор во мрак.
Меж тем Брюнхильда руки врагу сдавила так,
Что брызнул ток кровавый из-под ногтей его,
Но нидерландец доблестный добился своего

И укротил Брюнхильду, превозмогая боль.
Он не сказал ни слова, но услыхал король,
Как богатыршу с маху на ложе бросил он
И так прижал, что вырвался у ней протяжный стон.

Она - рукой за пояс, чтоб им врага связать,
Но Зигфрид, увернувшись, сдавил ее опять,
И разом затрещали все кости у нее,
И деве обуздать пришлось тщеславие свое.

"Король,- она взмолилась,- не убивай меня.
Тебе покорна стану я с нынешнего дня
И больше мужней воле перечить не дерзну.
Теперь я вижу, что смирить способен ты жену".

Гость отошел от ложа, как если бы совлечь
Хотел с себя одежду, чтоб после с девой лечь,
Но, удаляясь, пояс и перстень золотой
Успел тайком с Брюнхильды снять и унести с собой.

Он отдал их Кримхильде, а для чего - бог весть.
Наверное, беспечность всему виною здесь,
Из-за нее и принял он смерть в свой час и срок...
Меж тем король ликующий с красавицей, возлег.

Жене дарил он ласки, как мужу долг велит,
И та их принимала, смирив свой гнев и стыд.
На ложе сладкой неги, бледна, утомлена,
Мощь и гордыню прежнюю утратила она.

Равна по силе стала она любой из жен.[11]
Ее красой безмерной был Гунтер восхищен.
Он от жены отказа не получил ни в чем.
Что пользы спорить, коль супруг поставил на своем?

Всю ночь в его объятьях Брюнхильда провела,
Пока перед рассветом не поредела мгла...
Тем временем из спальни, в полночной тишине,
Незримо Зигфрид выскользнул и поспешил к жене.

На нежные расспросы он отвечать не стал
И даже пояс с перстнем Кримхильде передал
Лишь дома, в Нидерландах, когда на трон воссел.
И все же он своей судьбы избегнуть не сумел!

Иным, чем накануне, хозяин встал с одра: -
Был духом бодр и весел он к радости двора
И всех, кто в Вормс приехал, чтоб короля почтить.
Старались гостю каждому бургунды угодить.

Две полные недели тянулся пир честной.
Веселье не стихало ни днем, ни в час ночной,
И развлекались гости, как было им угодно.
Не пожалел на них казны хозяин благородный.

Одеждой, и конями, и всяческим добром,
И золотом червонным, и звонким серебром
Он одарить приезжих велел своей родне,
Чтоб каждый щедростью его доволен был вполне.

Пораздарил и Зигфрид с дружиною своей
Из тысячи могучих воинственных мужей
Все, с чем на Рейн к бургундам приехали они -
Наряды, седла, скакунов. Умели жить в те дни!

Подарки раздавали так много дней гостям,
Что им уж не терпелось уехать по домам.
Да, с Гунтером в радушье никто не мог сравниться.
Так свадебные торжества закончились в столице.

ПРОДОЛЖЕНИЕ: АВЕНТЮРА XI. О ТОМ, КАК ЗИГФРИД С ЖЕНОЙ ВЕРНУЛСЯ НА РОДИНУ

Источник: Песнь о Нибелунгах. – Л.: Наука, 1972.