О романе «Братья Карамазовы». Предисловие к Достоевскому. Долинина Наталья

ЧАСТЬ IV

Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее,
и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание,
и особенно вынесенное еще из детства...
Ф. М. Достоевский

Отступление восьмое
О РОМАНЕ «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»

Что бы еще мог написать Пушкин, если бы прожил восемьдесят лет, как Толстой? Много раз я задумывалась над этим вопросом... ответа на него нет. Что бы еще написал Лермонтов, погибший двадцати семи лет? Никто этого не знает и никогда не узнает.

Но мы знаем, что написал бы Достоевский, если бы смерть не застигла его шестидесятилетним, в разгар творческих замыслов. Знаем потому, что его жена Анна Григорьевна рассказала о его планах, которыми, к счастью для нас, Федор Михайлович всегда с ней делился. Достоевский написал бы еще один роман о братьях Карамазовых, об их дальнейшей судьбе. Не случайно возникла эта странная фамилия: Карамазовы. Всякий ленинградец, едва научившись складывать буквы в слова, запоминает фамилию, начертанную золотом на мраморной доске, прикрепленной к решетке Летнего сада: Каракозов. Надпись на решетке сообщает, что на этом месте Дмитрий Каракозов стрелял в царя Александра II.

Достоевский не дожил нескольких недель до взрыва 1 марта 1881 года, когда Александр II был убит народовольцами. Но в последние годы жизни Достоевского на царя покушались много раз. После выстрела Каракозова прошли годы. Взрывался поезд, в котором царь ехал из Ливадии в Москву и потом в Петербург. Взрывалась столовая в Зимнем дворце. По Дворцовой площади бежал царь, петляя как заяц и уворачиваясь от пуль, посылаемых в него народовольцем Соловьевым.

Достоевский не понимал стрелявших и взрывавших, но уже понял, что эти люди уверены в свой правде и не отступятся. Он много думал об этих людях, не жалевших своих молодых жизней ради того, что они считали главным: избавить Россию от царя. Фамилия Каракозова, повешенного в 1866 году, сразу после покушения, жила в памяти Достоевского и подсказала ему фамилию героев его главной книги: Карамазовы.

В первом, написанном романе «Братья Карамазовы» трудно выделить главного героя — все три брата в равной степени главные. Во втором романе, которого Достоевский не успел написать, один из братьев должен был пройти суровые испытания и кончить жизнь на виселице, как Каракозов. Никто не может сказать с уверенностью, как решил бы судьбы своих героев Достоевский. Но второй роман остался ненаписанным, его нет. Зато первый роман о братьях Карамазовых остался нам — и трудно назвать писателя, который нашел бы в себе мужество сказать о самом мучительном для души человеческой, о тех бесчисленных и неразрешимых проблемах, какие волнуют эту душу от молодости до зрелых лет. Достоевский сделал это, написал. Читать его последнюю книгу тяжело — душа надрывается.

«Братья Карамазовы», как и все романы Достоевского, — прежде всего книга увлекательная. В ней разворачиваются события, которые непременно должны — и это сразу чувствует читатель — привести к трагедии, к убийству. Убийство происходит, и читатель долгое время остается перед загадкой: кто убил старика Карамазова? Все улики налицо, кажется недвусмысленно ясным: убил старший сын Дмитрий. Но читатель уже успел полюбить Дмитрия Карамазова и поверить ему.

А Дмитрий повторяет, что в крови отца своего не виновен... Накануне суда над Митей читатель узнает, что убил не он. Читатель узнает, но теперь уже ему важно, чтобы и суд узнал об этом. А суд не верит и приговаривает Дмитрия к двадцати годам каторжных работ. Таков детективный сюжет романа. Но сколько ни думаешь над его содержанием, все глубже понимаешь, что не в детективном сюжете здесь дело. Это роман о жизни человеческой, о том, как нестерпимо трудно бывает прожить эту жизнь, о человеческих страстях и о борьбе с этими страстями.

Роман «Братья Карамазовы» длинный — он занимает два тома в полном собрании сочинений Достоевского. И каждый том кончается историей, казалось бы, очень мало связанной с семьей Карамазовых. Герои этой истории — дети, мальчики-гимназисты. Последняя, десятая часть первого тома так и называется — «Мальчики». Второй же том кончается речью Алеши Карамазова, которую он произносит перед теми же мальчиками в день похорон их товарища Илюши Снегирева. То, что говорит Алеша Карамазов мальчикам, было чрезвычайно важно для Достоевского. Устами Алеши он сам произносит те слова и мысли, которые были для него как бы обращением к следующему поколению.

Мы знаем: для Достоевского главной задачей литературы оставалось всегда одно: учить людей добру и справедливости. Эту задачу он выполнял во всех своих романах: и в «Преступлении и наказании», и в «Идиоте», и в «Подростке», и, конечно, в «Братьях Карамазовых». В этом последнем романе он со всем своим мастерством, с непревзойденной психологической глубиной изобразил целую группу ребятишек. Знакомство их с Алешей Карамазовым произошло при таинственных и даже драматических обстоятельствах.

Однажды Алеша, идя по городу, заметил стайку мальчишек, бросавших камнями в одного-единственного мальчика, тоже бросавшего камни в своих многочисленных противников. Алеша вмешался, начал расспрашивать школьников, за что они так жестоко поступают со своим товарищем. Но тот уже целился не в школьников. Стало ясно, что он хочет непременно попасть камнем именно в Алешу Карамазова. Когда же Алеша подошел к нему, мальчик больно укусил его — и явно ждал, что Алеша рассердится, ударит его или еще как-нибудь проявит свой гнев. Но Алеша сохранял терпение и только все пытался узнать, что он такого сделал, за что мальчик так на него рассердился. Кончилась эта история тем, что мальчик заплакал и, громко плача, побрел домой, а Алеша отправился по своим делам, так ничего и не поняв.

Эта странная история вскоре прояснилась для Алеши. Мальчика, который укусил его палец, звали Илюша Снегирев. У него был отец, штабс-капитан Снегирев, которого унизил и оскорбил Дмитрий Карамазов: встретив в трактире, вывел его на улицу за бороду, называя ее при этом мочалкой. Всю эту сцену видел Илюша Снегирев. Он молил обидчика, чтобы тот не бил его отца; он был потрясен унижением, которому подвергся его отец. Теперь он укусил Алешу только за то, что он тоже Карамазов.

Вся эта история мальчика Илюши и его товарищей легла в основу пьесы Виктора Розова «Брат Алеша» и идет во многих театрах нашей страны. В Москве в театре на Малой Бронной штабс-капитана Снегирева играет Лев Дуров — кто увидит его, уже никогда не забудет несчастного штабс-капитана, которого после истории с Митей начали дразнить мочалкой, не забудет достоинства, с которым он говорит с Алешей Карамазовым. Этот человек проходит через все творчество Достоевского — он унижен и оскорблен, но не задавлен: его черты были в Макаре Девушкине, потом в старике Ихменеве, в чиновнике Мармеладове; это, может быть, главный герой Достоевского, чья непокорившаяся душа волновала писателя всю его жизнь.

Рядом с ним — товарищи Илюши по школе, мальчики. О характере Илюши Снегирева рассказывает самый яркий из описанных Достоевским мальчиков Коля Красоткин: весной Илюша поступил в приготовительный класс. «Ну, известно, наш приготовительный класс: мальчишки, детвора. Илюшу тотчас же начали задирать... Вижу, мальчик маленький, слабенький, но не подчиняется, даже с ними дерется, гордый, глазенки горят. Я люблю этаких. А они его пуще... Унижают. Нет, уж это я не люблю, тотчас заступился...»

Конечно, если бы Коля продолжал заступаться за Илюшу, не было бы никакой драки камнями. На беду, Илюша познакомился в то время с мерзким, гнусным человеком Смердяковым, и тот научил его «взять кусок хлеба, мякишу, воткнуть в него булавку и бросить какой-нибудь дворовой собаке». Так они и сделали, но Илюша был так потрясен визгом и лаем собаки, что совесть его замучила. Он рассказал всю эту историю Коле Красоткину, а тот, желая его «прошколить», объявил, что поступок этот подлый, и он прерывает с Илюшей всякие отношения. Так остался Илюша без поддержки в тот самый момент, когда Дмитрий Карамазов унизил его отца и когда Илюше необходимо было человеческое участие.

Несчастный ребенок в ярости велел передать Красоткину, что он теперь будет всем собакам «куски с булавками кидать, всем, всем!» В отчаянии он бросился на Колю Красоткина с перочинным ножом и ткнул мальчика в ногу, а в тот же день была и драка камнями, в которую затесался Алеша Карамазов, и его Илюша укусил — как бы желая всем отомстить и за свое унижение, и за унижение отца.

Так началась эта грустная история — кончилась она смертельной болезнью и смертью Илюшечки. Снова мы встречаем Илюшу в конце первого тома, когда он лежит в своей нищей комнате и все его бывшие враги, постепенно приведенные сюда Алешей Карамазовым, навещают его. Нет одного Коли Красоткина. Достоевский описывает тот самый день, когда Красоткин приходит наконец к Илюшечке.

В характере Коли Красоткина собрались все многолетние мысли писателя о детях. Это удивительный мальчик, и в то же время это такой мальчик, каких и сейчас много в любой школе: он гордый, справедливый, храбрый, и в то же время он беспрерывно сомневается в себе, хочет утвердить свое «я», хочет быть лучше всех и сомневается, не хуже ли он всех, не смеются ли над ним.

Достоевский подробно рассказывает о Коле Красоткине, посвящая ему целую главу. «Был он смелый мальчишка... был ловок, характера упорного, духа дерзкого и предприимчивого». Слава его утвердилась окончательно после того как он заключил пари с более старшими ребятами, «что он, ночью, когда придет одиннадцатичасовой поезд, ляжет между рельсами ничком и пролежит недвижимо, пока поезд пронесется над ним на всех парах», — и выдержал, и пролежал на шпалах, пока поезд промчался над ним.

Характер Коли Красоткина складывается на наших глазах. Эпизод с поездом оставил в его душе не только гордость — «из самолюбия или из беспардонной отваги», но выдержал испытание.

Была и оборотная сторона медали: слухи о поезде дошли до матери, которая «чуть не сошла с ума от ужаса». Увидев, что делается с матерью, Коля «расплакался, как шестилетний мальчик», поклялся памятью отца, что этого больше не повторится, и «стал молчаливее, скромнее, строже, задумчивее».

Другой урок он вынес из своего запоздалого появления у постели больного Илюшечки. На улице он приказал себя ждать мальчику Смурову, с которым Коля разговаривал, как мудрый старец с юношей: «Я отрицаю медицину. Бесполезное учреждение», «Удивляет меня во всем этом роль Алексея Карамазова: брата его завтра или послезавтра судят за такое преступление, а у него столько времени на сентиментальничанье с мальчиками!», «...я в иных случаях люблю быть гордым», — все эти важные слова поражают одиннадцатилетнего Смурова, заставляют его благоговеть перед Колей. Но ведь и Коля — всего только мальчик, которому очень хочется выглядеть взрослым, поэтому иногда он невольно говорит смешные вещи, хотя его собеседник, конечно же, не замечает ничего смешного.

В дом к Илюше Коля сразу не входит, посылает Смурова вызвать на улицу Алешу Карамазова, заметив: «Надо предварительно обнюхаться».

Как только появляется Алеша, мы понимаем, что Коля очень боится ему не понравиться. Перед Алешей он так же фанфаронит, как перед Смуровым, старается выглядеть старше своих лет и выглядит из-за этого смешным: «...я ненавижу, когда меня спрашивают про мои года, более чем ненавижу... и наконец... про меня, например, есть клевета, что я на прошлой неделе с приготовительными в разбойники играл. То, что я играл, это действительно, но что я для себя играл, для доставления себе самому удовольствия, то это решительно клевета».

К удивлению Коли, Алеша принимает этот его рассказ вполне серьезно и даже сравнивает детские игры с театром, куда ездят взрослые люди и где играют взрослые люди. «Коля был чрезвычайно доволен Алешей. Его поразило то, что с ним он в высшей степени на ровной ноге...» Но впереди Колю ждет горький урок — и не от Алеши Карамазова, а от собственной совести.

Все мальчики и даже Алеша Карамазов — все не понимали, почему Коля так долго не приходит к Илюшечке. Алеша даже посылал к Коле Смурова, но Коля ответил, «что он сам знает, как поступать, что советов ни от кого не просит и что если пойдет к больному, то сам знает, когда пойти». И вот теперь Коля со всеми своими «сам знает» подошел к кровати и увидел Илюшу: «...он и вообразить не мог, что увидит такое похудевшее и побледневшее личико, такие горящие в лихорадочном жару и как будто ужасно увеличившиеся глаза, такие худенькие ручки... Он шагнул к нему, подал руку и, почти совсем потерявшись, проговорил:

— Ну что, старик... как поживаешь?

Но голос его прервался, развязности не хватило, лицо как-то вдруг передернулось, и что-то задрожало около его губ».

Возле Илюши лежит щенок — мальчик так тосковал о пропавшей собаке Жучке, которую он накормил пресловутой булавкой, что отец принес ему щенка, но и щенок не мог заставить Илюшу забыть о Жучке. Коля же, как назло, заговорил о Жучке и жестоко объявил Илюше, что она вовсе пропала. И Алеша, и штабс-капитан Снегирев, чувствуя, как это тяжело больному мальчику, старались остановить Колю, но он не видел и не слышал их. Он ждал минуты своего торжества. И эта минута настала: в комнату влетел Колин Перезвон, в котором Илюша сразу же узнал пропавшую Жучку.

Достоевский охлаждает обрадованного читателя: «...если бы только знал не подозревавший ничего Красоткин, как мучительно и убийственно могла влиять такая минута на здоровье больного мальчика, то ни за что бы не решился выкинуть такую штуку, какую выкинул. Но в комнате понимал это, может быть, лишь один Алеша».

«— И неужели, неужели вы из-за того только, чтоб обучить собаку, все время не приходили! — воскликнул с невольным укором Алеша.

— Именно для того, — прокричал простодушнейшим образом Коля. — Я хотел показать его во всем блеске!»

Как и многие подростки, Коля еще не умеет думать о других. Он занят прежде всего одной мыслью: как бы ему самому блеснуть перед всеми. В этом смысле его приход к Илюше удался как нельзя лучше. И Жучку он нашел, да еще обучил ее всяким штукам, и пушечку принес Илюше. Все мальчики, как всегда, в восторге от Красоткина. Со всех сторон слышатся похвалы, и Коля уж из последних сил старается показаться Карамазову как можно лучше. Но все Колино фанфаронство внезапно прервалось приездом знаменитого врача, которого направила к Илюшечке Катерина Ивановна.

Все то время, пока важный столичный врач проводит у больного, Коля беседует с Алешей Карамазовым. Глава, посвященная этой беседе, называется «Раннее развитие». Уже из этого мы понимаем, как оценивал Достоевский своего героя. Ведь Коле всего тринадцать лет (сам он, впрочем, все время сообщает, что через две недели исполнится четырнадцать), но несмотря на свой возраст, он действительно уже постоянно думает о вовсе не детских вопросах. Думает — да, это очень хорошо. Плохо другое: что он все время хочет показаться взрослее и опытнее, чем есть на самом деле. Это — общая беда всех рано повзрослевших мальчиков, и еще одна беда у них, к сожалению, общая — сосредоточенность на своей персоне, на том, как они выглядят со стороны, как к ним относятся взрослые. У хороших мальчиков — именно хороших, хотя вовсе не обязательно послушных, — такое самолюбование, самоуглубление проходит по мере того, как они взрослеют. В Коле Красоткине этот процесс уже начался, и при всем его бесконечном самоутверждении мы видим, как он постепенно начинает понимать, что жизнь его младшего друга много важнее, чем самоутверждение Николая Красоткина.

О чем же он рассуждает с Алешей Карамазовым — взрослым, которому ему так необходимо понравиться? Конечно, о боге, поскольку он знает, что Алеша был в монастыре, причем он цитирует Вольтера, хотя в самом-то деле не читал его.

Потом заявляет, что он «неисправимый социалист», рассуждает о Белинском, которого тоже «не совсем читал», наконец, о Татьяне и Онегине, про которых «еще не читал, но хочу прочесть».

Этот гордый и самоуверенный мальчик не стесняется быть откровенным с Алешей: сначала все на ту же тему — о себе и своих достоинствах: «Скажите, Карамазов, вы ужасно меня презираете? — отрезал вдруг Коля...

— Презираю вас? — с удивлением посмотрел на него Алеша...»

И вот тут Алеша рассказывает Коле восхитительную историю: «отзыв одного заграничного немца... об нашей теперешней учащейся молодежи»: «Покажите вы — он пишет — русскому школьнику карту звездного неба, о которой он до тех пор не имел никакого понятия, и он назавтра же возвратит вам эту карту исправленною». Никаких знаний и беззаветное самомнение — вот что хотел сказать немец про русского школьника».

Эти слова очень точно характеризуют самого Колю, но в нем уже проснулось и новое чувство, в котором он не боится признаться Алеше: «О, как я жалею и браню всего себя, что не приходил раньше! — с горьким чувством воскликнул Коля».

Ведь только что, у постели больного Илюшечки, он простодушно признавался, что для того и не приходил, чтобы явиться в полном блеске! Только что он хвастал, самоутверждался, изображал из себя самого умного, самого храброго, самого ловкого, самого-пресамого... Но он увидел больного мальчика — и перечувствовал то, что он перечувствовал, — и совершил победу над собой; он не только понял, что был неправ, он нашел в себе мужество признаться в этом Алеше: «...мне поделом: я не приходил из самолюбия, из эгоистического самолюбия и подлого самовластия, от которого всю жизнь не могу избавиться, хотя всю жизнь ломаю себя. Я теперь это вижу, я во многом подлец, Карамазов!»

Конечно, это «всю жизнь» звучит смешно — из чего состоит «вся жизнь» тринадцатилетнего мальчика! Но мы видим, что он и в самом деле «ломает себя», стараясь избавиться от «эгоистического самолюбия», — этим Коля привлекает нас, очаровывает. Он признается Алеше, что иногда ему кажется, будто все над ним смеются, и тогда он мучает всех окружающих, «особенно мать». Вот это свойство подростков из-за недовольства собой мучить всех, а особенно мать, удивительно точно замеченное и понятое Достоевским, увы, живо и сегодня.

Не все матери, к несчастью, понимают, что это вовсе не означает, будто сыновья их не любят, что это возрастное непременно пройдет, что мальчики в этом возрасте просто не умеют, не могут допустить открытого изъявления чувств, им нужно повзрослеть, чтобы научиться открыто показывать свою любовь к матери.

Откровенный разговор с Алешей привел к тому, что обоим стало как-то неудобно, даже немножко стыдно своей откровенности. Ведь Алеша тоже еще очень молод — ему двадцать лет, и он мало что видел в жизни. Но думал он о людях много и понимает их, как мудрый взрослый человек. Поэтому и может предсказать Коле, что он будет «очень несчастный человек в жизни», но все-таки благословит жизнь, будет радоваться ей. И Коля соглашается с ним, потому что уже понял свое основное чувство: не может он мириться с несправедливостью, всегда будет воевать против нее.

А тут как раз представляется случай сделать это. Из дома выходит самодовольный, важный врач и на все мольбы спешащего за ним отца Илюшечки небрежно отвечает: «Что делать! Я не бог!» Коля понимает, что приговор произнесен, что больного ждет смерть. Но врач говорит и еще слова, которые могут быть восприняты только как оскорбление: Илюшу нужно отправить в Сиракузы; его мать и сестру — на Кавказ, а потом в Париж... Несчастный штабс-капитан Снегирев в отчаянии указывает на голые стены своего жилища, на бедность и нищету, которых нельзя не заметить. «А, это уж не мое дело, — усмехнулся доктор».

Вот чего Коля Красоткин вынести не мог. Он устроил самое дерзкое издевательство над врачом, причем называл его не иначе, как «лекарь». Он громко сообщил, «побледнев и сверкнув глазами:

— А знаете, лекарь, ведь Перезвон-то у меня пожалуй что и кусается!»

Алеша Карамазов впервые на всем протяжении романа «властно крикнул» на Колю — он всегда ведь ровен, спокоен, а здесь из последних сил старается остановить затеянный Колей скандал, и это ему удается: никого бы Коля не послушался, а его послушался. Мы, читатели, пожалуй, рады, что скандал не состоялся: это было бы нестерпимо и для Снегирева, и для больного мальчика. Но в то же время мы и рады, что Коля вывел высокомерного врача из его пошлого и подлого спокойствия. Может быть, впервые в жизни Коля затеял скандал не ради того, чтобы утвердить себя, а от боли, обиды за товарища. И еще один урок он получил в этот день: прощаясь с Илюшей до вечера, он крепился, чтобы не заплакать при людях. Но в сенях он опять проклинал себя, «что не приходил раньше, — плача и уже не конфузясь, что плачет...»

Кончается роман «Братья Карамазовы» речью, которую говорит Алеша Карамазов, возвращаясь с похорон Илюшечки, говорит мальчикам, школьникам, и Колю Красоткина уже не удивляет, откуда у Алеши берется время «сентиментальничать с мальчиками»; он, может быть, понял, что для взрослого человека разговоры с мальчиками могут быть самым важным занятием в жизни. День этот, когда хоронили Илюшу, был трудным и переломным не только для школьников.

О чем же говорит с ними Алеша Карамазов у большого камня, к которому любил ходить Илюша со своим отцом? О расставании — и, может быть, о расставании на долгие годы. «Согласимся же здесь, у Илюшина камушка, что не будем никогда забывать — во-первых, Илюшечку, а во-вторых, друг об друге».

Читая эти простые слова, невольно вспоминаешь, что и в первом романе Достоевского Ивана Петровича и Маслобоева связывали воспоминания детства, школьных лет. Эта мысль — о чистоте детства, которую непременно нужно сохранить в душе, кем бы ты ни вырос, — очень важна для Достоевского. Мы видели, что все до единого мальчики плакали — вот эту-то минуту чистого горя Алеша просит каждого запомнить, сохранить в душе память о том, как сегодня он был «добр и хорош», потому что «именно это воспоминание одно... от великого зла удержит...»

Алеша не заискивает перед мальчиками и не боится самому Коле Красоткину заметить его оплошность: «Я слово вам даю от себя, господа, что я ни одного из вас не забуду: каждое лицо, которое на меня теперь, сейчас, смотрит, припомню, хотя бы и через тридцать лет. Давеча вот Коля сказал Карташеву, что мы будто бы не хотим знать, «есть он или нет на свете?» Да разве я могу забыть, что Карташев есть на свете...»

В конце своей речи Алеша восклицает: «Как хороша жизнь, когда что-нибудь сделаешь хорошее и правдивое!»

Последний роман Достоевского кончается светло — несмотря на то, что невиновный осужден на каторгу, несмотря на то, что погиб прекрасный, храбрый и благородный мальчик, последняя нота в книге — светлая, потому что она звенит голосом детства.

Глава IX. Нелли >>>