The Twa Corbies. Шотландская баллада
Литература
 
 Главная
 
«The Twa Corbies»,
иллюстрация А. Рэкхэма
к «Some British Ballads»
 
 
 
 
 
 
 
 
ЖАНР БАЛЛАДЫ
В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
 
The Twa Corbies[1]
 
As I was walking all alane,
I heard twa corbies making a mane;
The tane unto the t'other say,
'Where sall we gang and dine to-day?'

'In behint yon auld fail dyke,
I wot there lies a new slain knight;
And naebody kens that he lies there,
But his hawk, his hound, and lady fair.

'His hound is to the hunting gane,
His hawk to fetch the wild-fowl hame,
His lady's taen another mate,
So we may mak our dinner sweet.

'Ye'll sit on his white hause-bane,
And I'll pike out his bonny blue een;
Wi ae lock o his gowden hair
We'll theek our nest when it grows bare.

'Mony a one for him makes mane,
But nane sall ken where he is gane;
Oer his white banes, when they are bare,
The wind sall blaw for evermair.'

Источник: Английская и шотландская народная баллада / Сост., предисл. и коммент. Л. М. Аринштейна. — М.: Радуга, 1989.
 

1. Два ворона – старинная баллада, распространённая и в Англии, и в Шотландии.
В. Скотт, который опубликовал её по записи Касберта Шарпа, сделанной в Шотландии на основе устного исполнения, тем не менее считал балладу английской.
Баллада, известная во множестве очень близких вариантов, бытовала в устной традиции вплоть до середины прошлого столетия. Чайлд упоминает четыре её варианта, но текстуально приводит два.
Печатается по публикации В. Скотта Minstrelsy, 1803, III, 239 (Child I, 253).
Балладу – точнее её первые три строфы – перевёл в 1828 г. А. С. Пушкин.
Этот перевод – первый в своём роде – открывает традицию поэтического перевода народных английских и шотландских баллад на русский язык. Поскольку источником перевода послужил вариант В. Скотта, баллада была воспринята в России как шотландская.
Благодаря переводу Пушкина она приобрела широкую популярность (её положили на музыку 14 русских композиторов, среди них Алябьев, Верстовский, Даргомыжский, А. Рубинштейн и Римский-Корсаков), а доминирующий в ней образ ворона, созвучный русскому фольклору, стал своеобразным символом шотландской народной поэзии. Ср. у О. Мандельштама:

Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?

И перекличка ворона и арфы
Мне чудится... (вернуться)

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Главная страница
 
 
Яндекс.Метрика