Было время, когда ничего не было…
Было время, когда ещё ничего не было: ни Земли, ни неба, ни карельских пирогов с картошкой.
Опустилась как-то Илматар, дева воздуха, на прозрачный хребет моря. Замутилось море, забушевали ветра. Понесли волны деву воздуха в морские
просторы. Вскоре почувствовала Илматар, что зреет в ней живой плод. Стала она ждать дитя. Ровно семьсот лет ждала, скитаясь по бескрайним морским просторам, а дитя
всё не рождалось.
— Эй! — крикнула Илматар богу Укко. — Помоги! Я так нуждаюсь в твоей помощи!
Тотчас прилетела утка, стала искать места для гнезда. Высунула Илматар своё колено из воды. Подумала утка, что это кочка, и уселась на нём. Снесла утка
шесть золотых яиц, а седьмое — железное. Раскалённые яйца обожгли колено. Вскрикнула Илматар и стряхнула их в воду. Вдруг всё прекрасно изменилось вокруг.
Из нижней части яйца вышла Земля, из верхней — высокий свод небесный, из желтка — солнце, ясный месяц и звёзды. Ровно через тридцать лет после этого
события родился у Илматар сын — могучий Вяйнямёйнен. Упал он в море. Семь лет качало его море на волнах, как в люльке, на восьмой год выбрался он на сушу.
Огляделся Вяйнямёйнен, а кругом лишь голая земля да скалы. Позвал он тогда сеятеля Самлсу Пеллервойнена. Стал Сампса разбрасывать семена. Покрылась земля
травами и зелёными лесами. Вот только хлеб не рос на ней.
Решил Вяйнямёйнен сам посеять хлеб. Чтобы побыстрее взошли семена, срубил сеятель берёзовую рощу. Лишь одно дерево оставил. Прилетел орёл и сел на берёзу.
— Для чего здесь оставлена берёза? — спросил он.
— Для прилётных птиц и для тебя, орёл, чтобы ты, пролетая мимо, отдохнуть мог.
Понравился орлу ответ Вяйнямёйнена, и решила птица помочь сеятелю. Взмахнул орел крыльями — взметнулось пламя. Загорелись поваленные деревья и превратились
в пепел. Бросил Вяйнямёйнен зёрна в тёплую землю. Вскоре заколыхались на ветру шестигранные колосья, туго набитые зёрнами, Пришли люди и собрали хлеб.
Заиграл вещий песнопевец на кантеле, запел древние заклинания — наполнилась земля чудесной музыкой и песнями. Далеко разнеслась о нем слава. Ехал однажды
Вяйнямёйнен по вересковой поляне Вяйноле. Вдруг из-за деревьев вылетел на санях юный лапландец Йовкахайнен. Чёрной завистью завидовал он певческой славе
Вяйнямёйнена. Словно вихрь налетел на сани старого. Заржали лошади, затрещали сани, зацепились оглобли.
— Кто ты, безрассудный, и откуда? — удивился Вяйнямёйнен.
— Йовкахайнен я, — ответил юный лапландец. — А ты кто, жалкий такой?
— Имя моё Вяйнямёйнен, — примирительно сказал песнопевец, — уступи мне дорогу.
— Ну уж нет! — закричал Йовкахайнен. — Дорогу из нас уступит тот, кто покажет себя в пении! Начинай свою песню, старик!
Обиделся Вяйнямёйнен, тряхнул бородой и запел древнее заклинание. Услышала его земля, разверзлась под ногами лапландца, и провалился Иовкахайнен в болотную
жижу по уши.
— О ты, мудрый Вяйнямёйнен, вековечный заклинатель! — завопил Йовкахайнен. — Отпусти меня! Я тебе вместо платы свою сестру Айно в жёны отдам!
Понравилось Вяйнямейнену, что будет у него отныне жена-красавица, и отпустил он безрассудного лапландца.
Зарыдала Айно, узнав, что милый братец обещал её Вяйнямейнену. Не хотелось ей за старого замуж выходить. Бросилась она с горя в морские волны и превратилась
в рыбку. Прибежал лупоглазый зайчишка с вестью в дом Айно, рассказал косоротенький о её гибели и убежал. Боялся кривоногий, как бы из него жаркое не сделали.
Заплакала мать по дочери в три ручья. В каждом ручье на чёрных камнях выросло по берёзе. На берёзах тех сидели золотые кукушки. Обещали птицы любви, жениха и
радости.
Отправился Вяйнямёйнен к морю искать свою невесту. Забросил в волны леску с железным крючком. Вскоре поймал он странную рыбку. Стал её разглядывать.
Выскользнула рыбка из рук и упала в море.
— Это я, твоя невеста Айно, приходила к тебе, а ты не сумел меня удержать! — крикнула рыбка и пропала в морской пене.
Опечалился Вяйнямёйнен. Решил в другом краю жену себе искать. Оседлал коня и отправился в суровую Похъелу. Только брызги летели из-под копыт его волшебного
коня, скакавшего по гладкому хребту моря.
Вдруг выскочил из-за скалы Йовкахайнен. Поднял лук и выпустил в Вяйнямёйнена три стрелы. Две стрелы мимо пролетели, а третья в коня угодила. Рухнул
конь в морскую пучину. Вспенилось море, забурлило. Подхватили Вяйнямёйнена услужливые волны и понесли в снежную Похъелу.
— Ух какой я стрелок! — на всю Лапландию крикнул Йовкахайнен и запрыгал от радости, расшвыривая камни.
Так наломали волны бока Вяйнямёйнену, что едва выполз он на ледяной берег Похъелы. Заметила его Лоухи, хозяйка Похъелы, стала расспрашивать:
— Куда путь держишь?
— Помоги мне, хозяйка, до Калевалы добраться! — попросил Вяйнямёйнен.
— Если сможешь чудесную мельницу Сампо выковать, взяв перо лебедя, молока коровы дойной, овечью шерстинку и ячменное зерно, то получишь в жёны мою доченьку.
— Пришлю я в Похъелу кузнеца Илмаринена, — пообещал Вяйнямёйнен, — скуёт он тебе мельницу Сампо.
Поверила Лоухи ему на слово, дала коня и дорогу показала.
«Эх, — думал Вяйнямёйнен, погоняя лошадь, — что же я теперь Илмаринену скажу?!»
Вдруг кто-то тихо засмеялся. Взглянул Вяйнямёйнен на небо, а там на радуге сидит дева Похъелы, дочь Лоухи, и прядёт серебряную пряжу. Начал Вяйнямёйнен
ее уговаривать:
— Сядь в мои сани, будь мне женою!
Засмеялась красавица:
— Тому я достанусь, кто сумеет для меня лодку вы¬тесать из кусочков сломанного веретёнца!
Принялся Вяйнямёйнен кусочки сломанного веретёнца топором обтёсывать. Вдруг откуда ни возьмись — Хийси, злой дух. Выскочил и дёрнул за топорище. Вонзилось
лезвие топора в колено. Хлынула кровь. Вспомнил Вяйнямёйнен заклятье о железе, забормотал древнее заклинание, но не сумел кровь остановить. Кое-как добрался
он до саней и в деревню поехал. В крайней избе нашёл древнего старика. Согласился старик помочь ему. Произнёс заклинатель могучие слова и с помощью этих
слов заговорил волшебную мазь. Едва коснулась мазь колена Вяйнямёйнена, в одно мгновенье затянулась рана, даже следа не осталось.
«Эх, — думал Вяйнямёйнен, усаживаясь в сани, — как бы мне красавицу в жёны заполучить да Илмаринена уговорить, чтобы выковал он для Лоухи мельницу Сампо?»
Вернувшись в Калевалу, долго уговаривал Вяйнямёйнен кузнеца поехать в Похъелу, но всё было напрасно.
— Мне и здесь хорошо — твердил упрямец.
Рассердился Вяйнямёйнен, прошептал заклинание, поднялся ветер и в одно мгновенье унёс Илмаринена в Похъелу.
— Кто такой? Чего надобно? — удивилась Лоухи, увидев перед собой могучего героя.
— Вековечный кователь я, Илмаринен! — на всю Похъелу пророкотал кузнец.
Обрадовалась Лоухи, приказала старшей дочери принарядиться, возле героя присесть. Стала просить Илмаринена:
— Скуёшь мне мельницу Сампо, кузнец, отдам за тебя свою доченьку!
Глянул на красавицу Илмаринен, дрогнуло его сердце, согласился он выковать Сампо.
Бросил Илмаринен в бушующее пламя кузнечного горна лебединое перо, ячменное зерно, овечью шерстинку да плеснул молока дойной коровы. Чудесные вещи одна
за другой стали подниматься из пламени, но Илмаринен ломал их и швырял обратно. Всё сильнее раздувал он пламя. Всё громче раздавался звон его молота.
Наконец показалась узорная вертящаяся крышка мельницы Сампо. Когда нужно — молола мельница соль и муку, когда надо — сыпала деньгами.
Подхватила хозяйка Похъелы мельницу и спрятала в медной горе, заперев её девятью замками. Едва коснувшись земли, вросла мельница тремя мощными корнями в медную гору.
Отвернулась дочь Лоухи от чумазого Илмаринена, не захотела за него замуж идти. Опечалился кузнец, начал домой собираться. Обрадовалась Лоухи, что избавилась
от жениха, снарядила ему лодку. Темнее тучи вернулся Илмаринен в Калевалу.
ЛЕММИНКЯЙНЕН
Не успел Илмаринен домой вернуться, а к избе неприступной красавицы уже скакал новый жених — беззаботный весельчак Лемминкяйнен.
Появился Лемминкяйнен в Похъеле незаметно. Подкрался к избе Лоухи так тихо, что ни одна собака не взбрехнула. Проник сквозь стену и встал посреди избы.
— А вот и я! Хочу похъельскую красавицу в жёны взять!
— Гоните его, мои слуги верные! — закричала хозяйка Похъелы, указывая на Лемминкяйнена пальцем. Не хотелось ей за первого встречного дочь отдавать.
Бросились колдуны и чародеи на весельчака. Запел тут беспечный Лемминкяйнен свои заклинания и превратил колдунов да чародеев в камни.
— А ну готовь, старая, девицу к свадьбе! — грозно крикнул он.
— Ишь чего захотел, — буркнула Лоухи, — вот поймаешь волшебного лося, тогда и поговорим!
Поймал Лемминкяйнен лося,
— Отдавай за меня свою дочь! — ещё с порога крикнул весельчак.
— Ишь прыткий какой! — засмеялась Лоухи. — Поймай сначала мерина Хийси!
С превеликим трудом изловил Лемминкяйнен Хийси. Прискакал на нем в Похъелу и заявил:
— Уговор дороже денег, старуха! Поймал я лося и мерина Хийси! Отдавай обещанное!
— Лося и коня ты поймал, это верно; да не застрелил чёрного лебедя в реке Туонеле!
Отправился Лемминкяйнен к чёрной реке Туони, реке мертвых. Увидел лебедя, поднял боевой лук, прицелился. Тут подкрался к нему чародей, хозяйкой Похъелы
посланный. Поднял чародей змею ядовитую и словно пикой проткнул ею сердце Лемминкяйнена. Упал молодец в мёртвые воды реки Туони.
Почуяла мать Лемминкяйнена беду. Ураганом налетела она на тёмную Похъелу. Стала требовать своего сына у Лоухи. Поняла Лоухи, что не справиться ей с
матерью Лемминкяйнена и призналась:
— На чёрного лебедя на реке Туони охотится твой сын.
Отправилась мать к реке, отыскала сына, вытащила из чёрной воды на берег.
— Пчёлка, быстрый человечек! — попросила она золотую пчелу. — Слетай в чертоги бога Укко, попроси у него мёду из небесных цветов!
Принесла пчёлка меду. Смазала мать целебным снадобьем тело сына. Открыл он глаза, вскочил на ноги, схватил боевой лук. Хотел подстрелить чёрного лебедя,
чтобы получить в жёны дочь Лоухи.
— Не будет тебе счастья с красавицей Похъелы, сынок! — сказала мать. — Восхвали ты прежде бога Укко, это он помог мне возвратить тебя к жизни! Восхвали
его, и вернёмся домой!
Не посмел Лемминкяйнен перечить матери и вернулся вместе с нею домой. Но недолго оставался он дома. Вскоре вновь засобирался ветреный Лемминкяйнен в
холодную Похъелу.
— Не ходи в Похъелу, сынок, — стала уговаривать его мать, — четыре смерти ожидают тебя на дороге и все тебе предназначены!
Не послушался беззаботный Лемминкяйнен старой матери. Первая смерть упала на него с неба орлом огнедышащим. Вторая смерть путь преградила, завалив дорогу
камнями раскалёнными. Третья смерть нарядилась в шкуру огромного медведя. Четвёртая поджидала его в виде тысячеголовой змеи. Все смерти одолел весёлый
Лемминкяйнен и въехал наконец в Похъелу.
Ворвался беспечный Лемминкяйнен в избу Лоухи. Поднесла ему хозяйка кружку пива с ядовитыми гадами. Выплеснул Лемминкяйнен гадов на пол, а пиво выпил.
Осерчал тогда хозяин:
— Да как ты посмел явиться сюда? — Выхватил огненный меч и на гостя бросился.
Обрадовался Лемминкяйнен, что может удаль свою показать. Уж очень он подраться любил. От ударов уклоняется, хозяина подразнивает. А хозяин то потолочную балку
перебьёт, то пол нечаянно разрубит. Разгорячился он. Выскочили драчуны на двор. На дворе хозяин Похъелы и вовсе стал теснить Лемминкяйнена. Надоело это задире.
Ударил он своим мечом так, что слетела голова хозяина с плеч долой. Зашлась Лоухи плачем да криком. Не понравилось ей, что хозяин без головы остался. Известно,
что хозяин с головой должен быть. Вызвала заклятьем своих воинов.
Послышался топот ног. Это спешили воины Похъелы на помощь своей хозяйке. Понял Лемминкяйнен, что пора уходить пока цел. Превратился он в орла и домой
полетел. Опустился возле матери. Принял человеческий облик.
— Матушка милая, спрячь меня! — закричал Лемминкяйнен. — За моей головой войско из Похъелы идёт!
Послала его мать на далёкий остров.
Налетели похъельцы тучей. Сожгли дом Лемминкяйнена, лес вырубили, землю на полях перевернули, но не нашли беспечного Лемминкяйнена. Так и убрались восвояси.
Вернулись мать с сыном домой, а от дома и следа не осталось. Решил задиристый калевалец вновь на Лоухи войной идти.
— Не ходи, сынок, не будет тебе удачи, — заплакала старая мать.
Не послушался её весёлый Лемминкяйнен. Вместе с лучшим другом Тьерой на боевой лодке отправился он в Похъелу.
Узнала Лоухи, что юный Лемминкяйнен её погибели ищет. Приказала своему сыну Морозу заморозить упрямца. Ударил Мороз так, что в одно мгновение заморозил живой
хребет моря. Вмёрзла лодка в лёд. Поплелись друзья в Похъелу пешком. Не выдержал Тьера, упал в снег.
— Сил у меня больше нет, Лемминкяйнен! — прохрипел он. — Замерзаю!
Опустил голову Лемминкяйнен. Наколдовал двух коней, и поскакали они обратно в милую Калевалу. А за спиной друзей веселился ледяной ветер да дикий Мороз
гоготал скрипучим гусем.
СВАТОВСТВО
Целыми днями думал Вяйнямёйнен о дочери хозяйки Похъелы. И решил однажды с помощью заклинаний новую лодку построить, чтобы в Похъелу отправиться. В одно
мгновение почти всю выстроил, лишь пяти заветных слов не хватило, чтобы завершить задуманное.
«Где же мне такие слова найти?» — размышлял Вяйнямёйнен.
Один пастух надоумил его к Випунену сходить. Отправился Вяйнямёйнен к Випунену. А из Випунена от старости уже весь песок высыпался. Не отличишь, где Випунен,
где земля сырая. Меж зубов столетние сосны выросли, на бровях плакучие ивы повисли. Как ни просил Вяйнямёйнен подсказать ему волшебные слова, молчал старец.
Долго бродил Вяйнямёйнен по утробе Випунена, причиняя тому страдания. В конце концов не выдержал Випунен и прошептал заветное заклинание. С помощью тайных
слов достроил Вяйнямёйнен лодку и в холодную Похъелу отправился.
— Нет у меня теперь соперника, — радовался Вяйнямёйнен.
Заметила его парус в море сестра Илмаринена Анникки. Поняла, зачем Вяйнямёйнен в Похъелу плывёт. Крикнула брата. Прибежал Илмаринен в избу, умылся,
приоделся, запряг лошадь и скорее в Похъелу отправился.
Увидела Лоухи синий парус в море да быстрые сани в лесу. Догадалась, что опять женихи пожаловали.
Первым рядом с невестой Вяйнямёйнен оказался. Первым за руку взял, заветные слова на ушко шепнул. Отвернулась дочь Лоухи. Опустил голову Вяйнямёйнен.
Кузнец Илмаринен невесте в глаза заглянул, а та своих не отвела. Засмеялся Илмаринен, приосанился.
— Не торопись, женишок, — сказала Лоухи, — змеиное поле вспашешь, тогда и радуйся!
Вспахал Илмаринен змеиное поле.
— Не заслужил ты ещё моего цветочка! Излови медведя в долине Маналы.
Справился и с этим Илмаринен.
— Не достанется тебе моя ягодка до тех пор, пока не выловишь щуку из чёрной реки без сетей и невода.
Выковал Илмаринен железного орла. Полетел орёл, схватил железными когтями гигантскую щуку, вытащил ее из мёртвой воды.
— Отдашь ли теперь за меня свою ягодку? — спросил Илмаринен.
Ничего не ответила Лоухи. Выбежала на широкий двор, стала скликать народ на свадебный пир. Приказала хозяйка Похъелы в избе своей высокие пороги убрать,
дверные косяки раздвинуть, притолочные балки приподнять, чтобы Илмаринен войти мог. Вошли молодые в избушечку, а за ними и Вяйнямёйнен протиснулся.
Присев на лавочку у пристеночка, заиграл Вяйнямёйнен на кантеле. Что хочет, то с гостями и делает. Зарыдают струночки — гости слезами обливаются, засмеются
— гости в пляс идут.
А как окончился пир, усадил Илмаринен молодую жену в расписные саночки и увёз навеки в милую Калевалу. За ними и Вяйнямёйнен домой отправился. Подъехал
Илмаринен к дому, обнял матушку и в дом прошёл. Сидит красоточка в саночках, ждёт, когда милый муж на руках в дом ее внесёт.
— Ты чего, лебёдушка, ожидаешь? — спрашивает Локки, мать Илмаринена. — Это только малых детушек родители на руках носят да молодые парни своих девушек,
а мужней жене ждать нечего!
Вспыхнула, как зорька, красавица да делать нечего, покорилась она обычаю.
Однажды поссорились из-за рыбы два родных брата — Калерво и Унтамо. Ссора до вражды выросла, а потом братья и за мечи взялись. Уничтожил Унтамо почти
весь род Калерво. Только младенца Куллерво, что в люльке лежал, пощадил. Решил из него могучего воина вырастить.
— Дайте-ка, люди, острый ножичек! — запищал младенец из люлечки. — Вот вырасту и отомщу за все обиды этому Унтамо!
Не понравились Унтамо слова младенца. Велел он рабам сложить на дворе костёр и швырнул в огонь младенчика, но даже прядка волос не сгорела на голове ребёнка.
Из самого жара, из гудящего пламени закричал младенец весёлым голосом:
— Эй! Дайте-ка мне боевой меч! Я снесу голову этому Унтамо!
Разозлился Унтамо и велел привязать мальчишку в тёмном лесу — диким зверям на съедение. На третий день пришёл он в лес и попятился. Превратился младенец
Куллерво в богатыря. Все верёвки оборвал. Испугался Унтамо и сказал тихим голосом:
— О любимый мой Куллерво! Если хочешь, отпущу тебя к вековечному кователю Илмаринену. Кузнецом станешь! — И продал его жене Илмаринена.
С первого взгляда приглянулся юный богатырь молодой красавице. Назначила она его пастухом, чтобы пас он её коровушек. А Куллерво и не смотрел на неё.
Разозлилась молодая хозяйка и запекла в хлеб для работника плоский камень. Рано утром погнал Куллерво стадо на зелёные луга, а в обед достал мягкий хлеб,
ударил ножом и сломал лезвие. Обиделся Куллерво на хозяйку. Вызвал он диких зверей из лесу и съели они коровушек. Потом превратил Куллерво волков и медведей
в коровушек и пригнал их на хозяйский двор. Пошла жена Илмаринена коров доить, тут дикие звери на неё и набросились.
А Куллерво взял свой богатырский меч, подпоясался и пропал без следа.
Узнал Илмаринен, что случилось с его женой. Опечалился. Много дней не подходил он к наковальне. Всё слезы лил. Через месяц решил сделать себе жену из золота.
Раздул пламя в горне и бросил слитки золота в огонь. Начали вырастать из пламени диковинные животные, но Илмаринен бросал их обратно без сожаления. Всё
громче гремел его молот, всё выше поднимались языки пламени. В конце концов вышла дева из пламени. Тихо ахнул кузнец. Не было на земле ещё такой красавицы.
Долго стоял Илмаринен не в силах слова вымолвить, всё разглядывал красоточку. А потом натопил баньку, поволок за собой статую. Парил ее веничком, щекотал
мыльной пеною, но не стала она женщиной. Разозлился Илмаринен и бросил её обратно туда, откуда пришла она — в пламя жаркое.
«А не повидать ли мне мою дорогую тещу Лоухи? — подумал Илмаринен. — А не посватать ли мне её младшую дочь?» — И отправился в Похъелу.
— Где моя брусничка? Где моя ягодка? Как живётся ей у тебя? — стала спрашивать Лоухи.
— Нет её больше на свете! Потому и приехал я в Похъелу, чтобы посватать твою младшую дочь!
Раскричалась Лоухи, расплакалась, прогнала его прочь.
Вышел кузнец на двор опечаленный. Вдруг заметил он младшую дочь Лоухи. Схватил её Илмаринен в охапку, швырнул в сани и помчался прочь. По дороге
остановился в деревне и уснул невзначай. Проснулся — нет рядом девушки. Вернувшись в Калевалу, сказал Вяйнямёйнену:
— Увёз я из Похъелы красоточку, хотел в жёны взять. Обманула меня красавица, вернулась к родимой матушке. С тех пор обида лежит на сердце. Нет у меня
друга милого, жены ненаглядной, а мельница Сампо на чужих людей работает! Не поехать ли нам, братец, в Похъелу да не взять ли нам Сампо силою?
ВОЛШЕБНОЕ КАНТЕЛЕ
Запрягли лошадей Вяйнямёйнен с Илмариненом и отправились в Похъелу добывать мельницу Сампо. Спустились на морской берег, а там лодка горючими слезами обливается.
— Что с тобой, красавица? Отчего плачешь? — спросил Вяйнямёйнен.
— Предназначена я судьбой для великих дел, а погибаю здесь в безвестности. Возьми меня с собой, Вяйнямёйнен.
Обрадовался Вяйнямёйнен, что не придётся ему на жесткой лошадиной спине трястись по каменистому берегу, и согласился. Спустил лодку на воду, парус поднял.
Оставил Илмаринен свою лошадь на берегу и за вёсла сел в неустойчивой морской повозке.
Вдруг появился на морском берегу весёлый Лемминкяйнен. Стал просить Вяйнямёйнена взять его в Похъелу. Очень ему подраться хотелось. Согласился Вяйнямёйнен.
Прыгнул весельчак в лодку, ухватился за вёсла. Заскрипели уключины, согнулись весла, загребая упругую воду, помогая парусу. Сорвалась лодка с места.
Три дня и три ночи летела она по волнам. На четвёртый день натолкнулась лодка на подводную скалу, так что едва не выпали все трое из шаткой посудины.
Ухватились герои за вёсла. Вода пенилась, вёсла стонали, а лодка не трогалась с места. Тут заметил Лемминкяйнен, что сидит лодка днищем не на скале,
а на хребте гигантской щуки. Ударил он щуку своим острым мечом — хотел убить чудовище, но меч отскочил, не оставив даже зазубрины. Размахнулся
Вяйнямёйнен своим огненным мечом и отсёк щуке голову. Из щучьих челюстей смастерил он кантеле. Чудные завораживающие звуки полились из-под его пальцев.
Запел вековечный песнопевец старинные колдовские напевы. Даже волны застыли, слушая чарующие звуки, даже тучи замерли в небе. Люди на берегу, и звери
в лесу, и птицы в небе, и рыбы в воде слушали, боясь шевельнуться, чтобы не спугнуть неосторожным движением сказочные звуки волшебного кантеле. Великий
покой и счастье опустились на землю Калевалы.
Только стихли последние звуки чарующей музыки, выпорхнул из луговых трав ветерок и надул поникший парус. Побежала лодка вперёд. Всё холоднее становилось.
Снежные вихри морозили пальцы на руках, леденили бороды. Холодный ветер пытался разорвать в клочья парус. А как только ткнулась лодка носом в берег Похъелы,
тотчас плотным кольцом окружили калевальцев снежные воины и отвели к Лоухи.
— Отдавай, старая, мельницу Сампо! — потребовал Лемминкяйнен.
— Сампо нам принадлежит по праву и по справедливости! — изрёк Вяйнямёйнен.
— Просим тебя, хозяюшка, поделиться с нами, — пророкотал Илмаринен.
— Ничего не получите! — закричала хозяйка Похъелы. — Хватайте их, мои верные воины!
Тронул тут Вяйнямёйнен струны своего волшебного кантеле. Поплыли чарующие звуки над берегом. Воины замерли, покачиваясь в такт дивным звукам. Сама Лоухи,
опустившись на крыльцо, покорно внимала звукам волшебного кантеле.
Сорвали Илмаринен с Лемминкяйненом все девять замков и вошли в медную гору. Обрубили они мощные корни, что успела пустить в землю волшебная мельница.
Поднял её Илмаринен на свои могучие плечи и в лодку отнёс. Последним ступил в лодку Вяйнямёйнен. Ударили длинные вёсла по уснувшей воде. Очнулась вода,
зашумела. Подхватили морские волны отяжелевшую лодку и понесли её на своих покатых плечах.
От великой радости вздумалось Лемминкяйнену спеть что-нибудь не хуже Вяйнямёйнена. Хриплым криком огласил Лемминкяйнен окрестности. Услышав его дикий вой,
очнулась Лоухи. Увидела замки разбитые, двери открытые. Вместо мельницы Сампо торчали из развороченной земли обрубленные корни. Вскрикнула Лоухи, бросилась
к своей боевой лодке, усадила в неё тысячу воинов, подняла парус и устремилась в погоню.
Заметил Вяйнямёйнен, что нагоняет их хозяйка Похъелы, наколдовал подводную скалу. Ударилась в неё лодка преследователей и разломилась надвое. Превратилась
тогда Лоухи в гигантского орла. Из носовой части погибшей лодки себе крылья сделала, из кормы — хвост. Усадила на себя тысячу воинов и, тяжело махая
крыльями, поднялась в воздух. Догнала калевальцев, ухватилась за мачту когтистыми лапами и принялась раскачивать лодку.
Выдернул Вяйнямёйнен из лодки дубовый руль и так ударил Лоухи по лапам, что не удержались на её спине воины и попадали в море. От второго удара отвалился
гигантский хвост, затрещали крылья. Упала Лоухи на край лодки, подцепила когтями мельницу Сампо, но уронила в море. Ударили волны мельницу о край лодки
и разбили на куски. Большие обломки тотчас утонули в море, а маленькие обломки волны выбросили на калевальский берег. Заметила Лоухи, что один-единственный
пёстрый обломочек от Сампо ещё качается на волнах. Подхватила его мизинцем и унесла в Похъелу.
Собрал Вяйнямёйнен осколки, что выбросили волны на берег, и посеял их на мысочке. Вырос на калевальской земле из этих обломков ржаной хлеб и усатый ячмень для пива.
Вернулась Лоухи домой и обратилась к богу Укко:
— Ой ты, Укко, бог верховный! Помоги мне наказать народ Калевалы за то, что украли у меня мельницу Сампо!
Выслушал её Укко и согласился.
Вместе с морскими ветрами и холодными дождями прилетели в Калевалу неведомые болезни. Несколько дней и ночей корчились в муках дети и взрослые. И не было
на свете такого лекарства, которое могло бы помочь им.
Долго думал Вяйнямёйнен, как же справиться с чёрной напастью. В конце концов велел по всей Калевале натопить бани, приготовить целебные травяные настои.
А сам встал на колени и попросил бога Укко помочь его народу избавиться от чёрной напасти.
Выслушал его бог и согласился.
Вместе с целебным травяным духом да горячим банным паром сгинула и чёрная напасть.
Ещё больше распалилась Лоухи, узнав, что ненавистные ей калевальцы сумели избавиться от лютой смерти. Наколдовала она тогда гигантского медведя и
наслала его на рогатый скот калевальцев. Выковал тогда Илмаринен копьё. Поднял то копьё Вяйнямёйнен и одолел чудовище.
ПРОЩАЙ, МИЛАЯ КАЛЕВАЛА
Схватила Лоухи солнце, сорвала месяц с небосклона. Вернувшись в Похъелу, заперла самым страшным заклятием оба светила в железной горе. Не было на свете слов,
способных расколдовать заговорённые замки. Даже бог Укко не смог бы этого сделать. Выкрала хозяйка Похъелы огонь из очагов калевальцев. Густой, непроницаемый
мрак воцарился в Калевале.
Удивился бог Укко, не увидев на привычном месте яркого солнца и ясного месяца. Долго чесал он в затылке, пытаясь понять, куда же подевался огонь из очагов
людей. Потом высек Укко волшебную искру, положил её в небесную люльку и дал воздушной деве вырастить из этой крошки новый огонь. Стала дева качать искру,
баюкать, гладить её своими нежными пальчиками. Вскоре захотелось ей посмотреть, хорошо ли растёт ребёнок. Взяла его из люльки, но обожгла пальчик и уронила
младенца в море. Закипела вода, забурлила. Выскочил из глубин моря синий сиг и проглотил искру. Не успел он воды коснуться, как проглотил его белый лосось,
а лосося — серая щука. Проглотила щука лосося и нырнула в глубину.
Заметил Илмаринен, что скользнула с неба ослепительная искра. Сказал об этом Вяйнямёйнену. Снарядили герои лодку и отправились на поиски. Вдруг выскочила
на поверхность моря беспокойная щука. Долго гонялись за ней Вяйнямёйнен и Илмаринен. В конце концов запуталась щука в сетях. Разрезал Вяйнямёйнен ей
брюхо и вытащил белого лосося, а из брюха белого лосося выпрыгнул гладкий сиг. Лежал в сиге маленький синий клубочек, а в синем клубочке — красный, а из
красного выпала ослепительная искра. Заплясала искра на воде и покатилась к берегу. Погнались Вяйнямёйнен и Илмаринен за искрой и настигли её в дупле
гнилой ольхи. Схватил Вяйнямёйнен искру, бросил её в медный котёл и отнёс людям. От малой искры вспыхнул желанный огонь, освещая жилища, согревая людей.
Но по-прежнему чёрный мрак и лютый холод окружали избы. Поля были покрыты снегом, а реки и озёра льдом.
Собрались люди и пришли с поклоном к Илмаринену:
— Вековечный кователь! Сделай нам новое солнце и новый месяц!
Раздул Илмаринен пламя в горне, бросил в огонь слитки серебра и слитки золота. Вскоре поднялись из глубин пламени месяц и солнце.
— Что это ты выковал и зачем? — удивился Вяйнямёйнен.
— Неужели не видишь? Это солнце и месяц! — гордо ответил Илмаринен.
Подвесил Илмаринен на верхушку сосны золотое солнце, а на вершину ели серебряный месяц. Но серебро и золото остались тем, чем и были: серебром и золотом.
Отправился Вяйнямёйнен в мрачную Похъелу, чтобы освободить небесные светила. Догадался мудрый старец, что спрятала их Лоухи в железной скале.
— Что за грохот в Похъеле? Что за шум? — заслышав тяжёлые шаги Вяйнямёйнена, закричала Лоухи.
— Это могучий герой приближается к железной скале! — отвечали воины. — Прикажи, и мы убьём его!
Но не было в этот час на всём свете силы, которая могла бы остановить Вяйнямёйнена. Подошёл он к заговорённой скале, пробормотал заклинания, но не рассыпались
в прах запоры, остались целыми хитрые замки, не сдвинулась с места железная скала. Выхватил тогда Вяйнямёйнен свой могучий меч. От страшных ударов сотрясалось
небо — но не появилось на заговорённых замках даже царапины. Так и вернулся в Калевалу Вяйнямёйнен ни с чем.
Укорил его Лемминкяйнен, что не взял его с собой в Похъелу.
— Я бы войско Лоухи разбил! — хвастался он. — Я бы железную скалу расколдовал! Я бы задвижки крепкие поломал! Я бы солнце и месяц освободил!
— Не берут слова задвижек, не берут замков заклятья, кулаком их не подвинешь и мечом их не разрубишь! — ответил Вяйнямёйнен и попросил Илмаринена выковать
ему острый трезубец и связку ключей, чтобы открыть заговорённые замки.
Услышала звон молота Лоухи. Превратилась она в серого ястреба и полетела к Илмаринену в кузню.
— Что куёшь ты, вековечный кователь? — спросила Лоухи кузнеца. — Не оружие ль какое?
— Нет, — ответил Илмаринен, — кую я ошейник для хозяйки Похъелы, чтобы приковать её к железной скале!
— Чем же провинилась добрая хозяйка?
— Она украла у людей солнце и месяц и спрятала их в железной скале! — громыхнул кузнец.
Не понравилось Лоухи признание Илмаринена. Испугалась она, как бы и в самом деле не надели калевальцы на неё железный ошейник. Вернулась в Похъелу, сняла
своё страшное заклятье с железной скалы и распахнула железные двери. Вырвалось солнце из тёмного подземелья, взлетело на воздушную кровлю и уселось
на ней. Рядом с солнцем и ясный месяц устроился. Зажмурилась Лоухи от яркого света, а потом превратилась в мирную голубку и полетела в Калевалу.
Распахнул двери своей кузни Илмаринен и вдруг увидел, что сияет в небе солнце и блистает ясный месяц. Ударил он от великой радости молотом по наковальне.
Великий гром покатился по земле из края в край. Проснулись люди, вышли из своих жилищ, приветствуя могучее светило.
Взял в руки Вяйнямёйнен кантеле, сделанное им из карельской берёзы, и тронул волшебные струны чуткими пальцами. Древняя колдовская мелодия, взмахнув
крыльями, медленно поплыла над Калевалой. Как зачарованный слушал мир вековечного песнопевца. Вспорхнула Лоухи и навеки затерялась в пёстрой голубиной стае.
Всё медленнее и всё тише играл Вяйнямёйнен. Прошло колдовское наваждение, и люди занялись привычными делами. Никто и не заметил, когда стихли последние звуки музыки.
Положил Вяйнямёйнен кантеле на прибрежный песок, сел в лодку и оттолкнул её от берега.
— Прощай, милая Калевала! — прошептал он. — Я ещё вернусь к тебе. Я вернусь…
Словарик
1. Вяйнямёйнен — вещий заклинатель и певец.
2. Илмаринен — искусный кузнец.
3. Йовкахайнен — лапландец, пытавшийся соперничать с Вяйнямёйненом в пении, брат Айно.
4. Лемминкяйнен — воинственный и весёлый герой, задира.
5. Лоухи — хозяйка туманной Похъелы.
6. Хозяин Похъелы — муж Лоухи.
7. Мороз — сын Лоухи.
8. Дочери Лоухи — красавицы.
9. Хийси — мерин, божество зла.
10. Сампо — волшебная мельница.
11. Калевала — место, где живут герои.
12. Похъела — страна, противостоящая Калевале.
13. Чёрная река Туони — река мёртвых.
14. Випунен — старый великан, певец могучих заклинаний.
15. Сампса Пеллервойнен — первосеятель.
16. Айно — юная лапландка, обещанная Йовкахайненом в жены Вяйнямёйнену.
17. Локки — мать Илмаринена.
18. Анникки — сестра Илмаринена.
19. Куллерво — юный богатырь.
20. Унтамо — дядя Куллерво.
21. Илматар — мать Вяйнямёйнена, дева воздуха.
22. Укко — бог.
Источник: Востряков И.Д. Волшебный лучик детства: избранное. – Петрозаводск: Острова. 2008.
|
