1. Марк Захарович Шагал – живописец, график, художник театра, монументалист.

Иллюстрирование «Мертвых душ» Н. В. Гоголя
1923-1927
(Техника выполнения иллюстраций к «Мертвым душам» – офорт, сухая игла, акватинта и их комбинации)
Цикл иллюстраций к «Мертвым душам», выросший с первоначально задуманных 75 сюжетов до 96, был создан Шагалом в 1923–1925 годах, а затем им были награвированы заставки и одиннадцать таблиц.

В 1923 г. к Шагалу через писателя Блеза Сандрара обращается с необычным предложением парижский меценат, арт-дилер и коллекционер Амбруаз Воллар.

Человек с большим именем в мире искусства и бизнеса, открывший миру Сезанна, поддержавший в своё время Гогена и Пикассо, Воллар также занимался книгоиздательством. Ему казалась перспективной мысль вместо профессиональных графиков задействовать для иллюстраций великих живописцев. Заказчик просит Шагала поработать над «Генералом Дуракиным» графини де Сегюр, французской писательницы русского происхождения, (урождённой Ростопчиной). Сама затея Шагала увлекает, но он чувствует в себе силы и желание заняться совсем другой книгой – великим произведением русской классической литературы. Воллар, всегда предпочитавший предоставить художнику свободу выбора, с радостью соглашается. И вот в последующие два года свою жизнь на французском языке обретает поэма в прозе под названием «Les Aventures de Tchitchikov ou les ames mortes» («Приключения Чичикова, или Мёртвые души»). В это время Шагал в смешанной технике офорта, сухой иглы и акватинты создаёт 96 гравюр с изображением гоголевских персонажей.

Позднее в качестве заставок к отдельным главам к ним будут добавлены ещё 11.

Шагал работает над рисунками примерно в той же последовательности, в какой развивается действие книги. Изображения гротескны, автор не ставит на первое место задачу узнавания персонажей, даже лицо Чичикова в разных сценах меняется. В центре внимания художника, скорее, сам губернский город NN, в картинах жизни которого под его рукой можно узнать черты его родного провинциального Витебска.

В январе 1926 года Шагал завершил свою работу над офортами к гоголевским «Мертвым душам». Великий живописец, уже осененный и европейской, и мировой славой, трезво отдавал себе отчет в том, что на родине его как художника не знают, не ценят. Горькие ноты проскальзывают во многих его посланиях: «Мои картины по всему миру разошлись, а в России, верно, и не думают и не интересовались моей выставкой. Я для франц<узских> изд<ателей> книги делаю, а русским моя работа не нужна... Так годы уходят. Даже «Мертвые души» в Россию не попадут. Потому что все под расписку» (декабрь 1926 – январь 1927).

Весь тираж был набран в 1927 г. парижским печатником Луи Фором. Но книга в то время осталась неизданной, что Шагала очень расстраивало.

Он отправляет офорты в московскую Третьяковку, подписав: «Дарю Третьяковской галерее со всей моей любовью русского художника к своей родине эту серию из 96 гравюр, сделанных мною в 1923–25 гг. к «Мертвым душам» Гоголя для издателя Ambroise Vollard в Париже».



В июле 1939 г. Амбруаз Воллар трагически погибает в автокатастрофе, а вскоре начинается Вторая Мировая война. Только в 1948 г. благодаря другому знаменитому издателю, Эжену Терьяду, приобретшему иллюстрации после смерти Воллара, двухтомник, наконец, выходит в свет. Тираж небольшой – всего 368 экземпляров – и предназначен, в основном, для музеев, библиотек и коллекционеров. Зато каждый напечатан на бумаге ручной выделки, собственноручно подписан и пронумерован живописцем, защищён от подделки водяным знаком «Ames Mortes». В том же году на Венецианском биеннале иллюстрации Шагала к «Мёртвым душам» получают Гран-при.

Сегодня полный цикл из 96 офортов есть только в трёх музеях России и бывшего СССР. Первый – Третьяковская галерея, второй – Эрмитаж, тоже получивший гравюры в дар от самого Шагала, но почти полвека спустя, в 1981 г. А в 1999 г. внучки художника, Белла и Мерет Мейер, передали ещё один набор Музею Марка Шагала в Витебске. (вернуться)

2. Портрет Павла Ивановича Чичикова создается Гоголем нагнетаемыми неопределенностями, все в герое неуловимо и ускользающе: «...не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтоб слишком молод». Единственная яркая, впечатляющая и донельзя звучная черта: «...высмаркивался чрезвычайно громко. Неизвестно, как он это делал, но только нос его звучал как труба».
Эта выдающаяся часть человеческого лица вообще сильно занимала воображение писателя, ее невероятным похождениям посвящена знаменитая отдельная повесть.
Весьма обширная гоголевская «носология» обладает очевидными взаимосвязями со стихией смеховой культуры, глубоко укоренена в ней: народно-гротесковая концепция человеческого тела отводит носу видную и многосложную роль.
У шагаловского Чичикова нет однозначного, портретно выдержанного облика, он во всех иллюстрациях очень разный. Первенствующая, господствующая черта его внешности – нос всевозможных конфигураций, ведущий свою самочинную жизнь: его очертания выявляют ситуацию, в которой находится хозяин. Так, в офорте «Прибытие Чичикова» на колесе брички в город NN въезжает, по сути, нос в картузе; извивается от волнения уподобленный хоботку нос Чичикова в щекотливом разговоре с Собакевичем («Сделка»); сгладившийся нос не нарушает плавного профильного абриса в раздувшемся от славословий «бюсте» Павла Ивановича, памятником воздвигнувшемся среди рукоплещущей толпы («Бал у губернатора»), зато в гравюре «Чичикову отказывают от дома» заостренный, «буратиновский» нос героя необычайно длинен, служа буквальной реализацией обиходной метафоры «натянули нос». (вернуться)

3. Таблицы «списка иллюстраций» – Шагал создавал гравюры более-менее в той последовательности, с какой развивался сюжет в одиннадцати главах гоголевского романа. Закончив все большеформатные иллюстрации, художник счел необходимым награвировать одиннадцать таблиц, одиннадцать графических «глав», где схематически воспроизвел в уменьшенном виде все картинки к каждой главе поэмы, то есть исполнил своеобразный перечень содержания. Этот «список иллюстраций» дает ключ к шагаловской интерпретации главного смысла, главного пафоса поэмы «Мертвые души». (вернуться)