Главная |
|
|
М.В.Ломоносов. Прижизненное изображение.
Бумага, гравюра резцом. Э.Фессар и К.А.Вортман. 1757 г.
Источник: Каталог художественных произведений с изображениями М. В. Ломоносова из собрания Московского университета. / Сост. Е.В.Зименко, Г.А.Широкова. Под ред. А.П.Лободанова. – М.: Издательство Московского университета, 2011. – 88 с. |
|
|
Первая страница рукописи "Оды на победу над турками и татарами
и на взятие Хотина 1739 года" М. В. Ломоносова.
Собственноручный подлинник (1751)
Архив Академии наук СССР |
|
|
|
|
|
|
|
МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ
(1711 – 1765) |
|
ОДА НА ВЗЯТИЕ ХОТИНА |
|
ОДА БЛАЖЕННЫЯ ПАМЯТИ ГОСУДАРЫНЕ ИМПЕРАТРИЦЕ АННЕ ИОАННОВНЕ
НА ПОБЕДУ НАД ТУРКАМИ И ТАТАРАМИ И НА ВЗЯТИЕ ХОТИНА 1739 ГОДА[1]
1
Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верьх горы высокой,
Где ветр в лесах шуметь забыл;
В долине тишина глубокой.
Внимая нечто, ключ молчит,
Которой завсегда журчита
И с шумом в низ с холмов стремится.
Лавровы вьются там венцы,
Там слух спешит во все концы;
Далече дым в полях курится.[2]
2
Не Пинд ли под ногами зрю?
Я слышу чистых сестр Музыку!
Пермесским жаром я горю,
Теку поспешно к оных лику.
Врачебной дали мне воды:
Испей и все забудь труды;
Умой росой Кастильскойг очи.
Чрез степь и горы взор прострид
И дух свой к тем странам впери,
Где всходит день по темной ночи.
3
Корабль как ярых волн среди,
Которыя хотят покрыти,
Бежит, срывая с них верьхи,
Претит с пути себя склонити,
Седая пена вкруг шумит,
В пучине след его горит, —
К Российской силе так стремятся,
Кругом объехав, тьмы Татар;[3]
Скрывает небо конской пар!
Чтож в том? Стремглав без душ валятся.
4
Крепит отечества любовь
Сынов Российских дух и руку;
Желает всяк пролить всю кровь,
От грознаго бодрится звуку.
Как сильный лев стада волков,
Что кажут острых яд зубов,
Очей горящих гонит страхом?
От реву лес и брег дрожит,
И хвост песок и пыль мутит,
Разит извившись сильным махом.
5
Не медь ли в чреве Этны ржетж
И, с серою кипя, клокочет?
Не ад ли тяжки узы рвет
И челюсти разинуть хочет?
То род отверженной рабы,[4]
В горах огнем наполнив рвы,
Металл и пламень в дол бросает,
Где в труд избранный наш народ
Среди врагов, среди болот
Чрез быстрой ток на огнь дерзает.[5]
6
За холмы, где паляща хлябь
Дым, пепел, пламень, смерть рыгает,
Тигр, Стамбул, своих заграбь,[6]
Что камни с берегов здирает;
Но чтоб орлов здержать полет,
Таких препон на свете нет.
Им воды, лес, бугры, стремнины,
Глухия степи — равен путь.
Где только ветры могут дуть,
Доступят там полки орлины.
7
Пускай земля, как Понт, трясет,
Пускай везде громады стонут,
Премрачный дым покроет свет,
В крови Молдавски горы тонут;
Но вам не может то вредить,
О Россы, вас сам рок покрытьн
Желает для щастливой Анны.
Уже ваш к Ней усердный жар
Быстро́ проходит сквозь Татар,
И путь отворен вам пространный.
8
Скрывает луч свой в волны день.
Оставив бой ночным пожарам;[7]
Мурза упал на долгу тень;
Взят купно свет и дух Татарам.
Из лыв густых выходит волк[8]
На бледный труп в Турецкий полк.
Иной, в последни видя зо́рю:
«Закрой, — кричит, — багряной вид
И купно с ним Магметов стыд,[9]
Спустись поспешно с солнцем к морю».
9
Что так теснит боязнь мой дух?
Хладнеют жилы, сердце ноет!
Что бьет за странной шум в мой слух?
Пустыня, лес и воздух воет!
В пещеру скрыл свирепство зверь;
Небесная отверзлась дверь;
Над войском облак вдруг развился;
Блеснул горящим вдруг лицем,
Умытым кровию мечем
Гоня врагов, Герой открылся.[10]
10
Не сей ли при Донских струях
Рассыпал вредны Россам стены?[11]
И Персы в жаждущих степях
Не сим ли пали пораженны?[12]
Он так к своим взирал врагам,
Как к Готским приплывал брегам,[13]
Так сильну возносил десницу;
Так быстрой конь Его скакал,
Когда Он те поля топтал,
Где зрим всходящу к нам денницу.
11
Кругом Его из облаков
Гремящие перуны блещут,
И, чувствуя приход Петров,
Дубравы и поля трепещут.
Кто с ним толь грозно зрит на юг,
Одеян страшным громом вкруг?
Никак Смиритель стран Казанских?
Каспийски воды, Сей при вас
Селима гордаго потряс,[14]
Наполнил степь голов поганских.
12
Герою молвил тут Герой:
«Нетщетно я с тобой трудился,
Нетщетен подвиг мой и твой,
Чтоб Россов целой свет страшился.
Чрез нас предел наш стал широк
На север, запад и восток.
На юге Анна торжествует,
Покрыв своих победой сей».
Свилася мгла, Герои в ней;
Не зрит их око, слух не чует.
13
Крутит река Татарску кровь,
Что протекала между ними;
Не смея в бой пуститься вновь,
Местами враг бежит пустыми,
Забыв и меч, и стан, и стыд,[15]
И представляет страшный вид
В крови другов своих лежащих.
Уже, тряхнувшись, легкий лист
Страшит его, как ярый свист
Быстро сквозь воздух ядр летящих.
14
Шумит с ручьями бор и дол:
«Победа, Росская победа!»
Но враг, что от меча ушёл,
Боится собственнаго следа.
Тогда, увидев бег своих,
Луна стыдилась сраму их[16]
И в мрак лице зардевшись скрыла
Летает слава в тьме ночной,
Звучит во всех землях трубой,
Коль Росская ужасна сила.
15
Вливаясь в Понт, Дунай ревет
И Россов плеску отвещает;
Ярясь волнами Турка льет,
Что стыд свой за него скрывает.
Он рыщет, как пронзенный зверь.
И чает, что уже теперь
В последней раз заносит ногу.
И что земля его носить
Не хочет, что не мог покрыть.
Смущает мрак и страх дорогу.
16
Где ныне похвальба твоя?
Где дерзость? Где в бою упорство?
Где злость на северны края?
Стамбул, где наших войск презорство?[17]
Ты лишь своим велел ступить,
Нас тот час чаял победить;
Яны́чар твой свирепо злился.
Как Тигр на Росский полк скакал.
Но что? Внезапно мертв упал,
В крови своей пронзен залился.[18]
17
Целуйте ногу ту в слезах,
Что вас, Агаряне, попрала,[19]
Целуйте руку, что вам страх
Мечем кровавым показала.
Великой Анны грозной взор
Отраду дать просящим скор;
По страшной туче воссияет,
К себе повинность вашу зря,
К своим любовию горя,
Вам казнь и милость обещает.
18
Златой уже десницы перст
Завесу света вскрыл с звездами;
От встока скачет посту верст,
Пуская искры конь ноздрями.
Лицем сияет Феб на том.
Он пламенным потряс верхом,
Преславно дело зря, дивится:
«Я мало таковых видал
Побед, коль долго я блистал,
Коль долго круг веков катится».
19
Как в клуб змия себя крутит,
Шипит, под камень жало кроет,
Орел когда шумя летит
И там парит, где ветр не воет;
Превыше молний, бурь, снегов
Зверей он видит, рыб, гадо́в, —
Пред Росской так дрожит Орлицей,
Стесняет внутрь Хотин своих.[20]
Но что? В стенах ли может сих
Пред сильной устоять Царицей?
20
Кто скоро толь тебя, Калчак,[21]
Учит Российской вдаться власти,
Ключи вручить в подданства знак[22]
И большей избежать напасти?
Правдивой Аннин гнев велит,
Что падших перед ней щадит.
Ея взошли и там оливы,
Где Вислы ток, где славный Рен,[23]
Мечем противник где смирен,
Извергли дух серца кичливы.
21
О как красуются места,
Что иго лютое сброси́ли
И что на Турках тягота,
Которую от них носили;
И варварския руки те,
Что их держали в тесноте,
В полон уже́ несут оковы;
Что ноги узами звучат,
Которы для отгнанья стад
Чужи поля топтать готовы.
22
Не вся твоя тут, Порта, казнь,
Не так тебя смирять достойно.
Но большу нанести боязнь,
Что жить нам недала спокойно.
Еще высоких мыслей страсть
Претит тебе пред Анной пасть?
Где можешь ты от ней укрыться?
Дамаск, Каир, Алепп сгорит,
Обставят Росским флотом Крит;[24]
Евфрат в твоей крови смутится.
23
Чинит премену что во всем?
Что очи блеском проницает?
Чистейшим с неба что лучем
И дневну ясность превышает?
Героев слышу весел клик!
Одеян в славу Аннин лик
Над звездны вечность взносит круги.
И правда, взяв перо злато,
В нетленной книге пишет то.
Велики коль Ея заслуги.
24
Витийство, Пиндар, уст твоих
Тяжчае б Фивы обвинили,[25]
За тем что о победах сих
Они б громчае возгласили,
Как прежде о красе Афин.
Россия, как прекрасный крин,[26]
Цветет под Анниной державой.
В Китайских чтут Ее стенах,[27]
И свет во всех своих конца
Исполнен храбрых Россов славой.
25
Россия, коль щастлива ты
Под сильным Анниным Покровом!
Какия видишь красоты
При сем торжествованьи новом!
Военных не страшися бед:
Бежит оттуду бранный вред,
Народ где Анну прославляет.
Пусть злобна зависть яд свой льет,
Пусть свой язык ярясь грызет;
То наша радость презирает.
26
Козацких поль заднестрской тать,
Разбит, прогнан, как прах, развеян,
Не смеет больше уж топтать,
С пшеницой, где покой насеян.
Безбедно едет в путь купец,
И видит край волнам пловец,
Нигде не знал плывя препятства.
Красуется велик и мал;
Жить хочет век, кто в гроб желал:
Влекут к тому торжеств изрядства.
27
Пастух стада гоняет в луг
И лесом без боязни ходит;
Пришед, овец пасет где друг,
С ним песню новую заводит,
Салдатску храбрость хвалит в ней,
И жизни часть блажит своей,
И вечно тишины желает
Местам, где толь спокойно спит,
И Ту, что от врагов хранит,
Простым усердьем прославляет.
28
Любовь России, страх врагов,
Страны полночной Героиня,
Седми пространных морь брегов[28]
Надежда, радость и Богиня,
Велика Анна, Ты доброт
Сияешь светом и щедрот:
Прости, что раб твой к громкой славе.
Звучит что крепость силе Твоих,
Придать дерзнул не красной стих
В подданства знак Твоей державе.
1739
Источник: Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений / АН СССР. — М.; Л., 1950—1983.
Т. 8: Поэзия, ораторская проза, надписи, 1732—1764. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1959. — С. 16—30.
|
|
|
1. Ода на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года.
Датируется предположительно промежутком времени с первых чисел сентября 1739 г. по первую половину декабря того же года.
Что касается заглавия оды, то оно относится бесспорно к более позднему времени. Судя по словам «блаженныя памяти», оно было сочинено во всяком
случае после смерти императрицы Анны Ивановны, т. е. не ранее 17 октября 1740 г.
"Письмо о правилах российского стихотворства" было прислано Ломоносовым из Фрейберга в Петербург вместе с "Одой на победу над турками и татарами и
на взятие Хотина 1739 года".
Хотин был взят русскими войсками 19 августа 1739 г. Известие об этом событии появилось в немецких газетах никак не ранее 3 сентября (Куник, стр. XXVIII).
7 сентября того же года был заключен Белградский мир, о чем те же газеты сообщили едва ли позже 1 октября.
Из содержания оды видно, что Ломоносов написал ее и послал в Петербург до появления известий о заключении мира.
По сообщению Я. Я. Штелина, ода была поднесена императрице Анне, и при дворе „все читали ее, удивляясь новому размеру“ („Москвитянин“, 1850,
ч. I, отд. III, стр. 4), однако же напечатана она была впервые лишь одиннадцать лет спустя — в Собрании разных сочинений Ломоносова.
СПб., 1751, кн. I, стр. 157—171.
Отрывки из нее введены Ломоносовым в качестве примеров в текст "Риторики 1744 г." (§§ 53, 54, 79, 100, 105 и 112)
и "Риторики 1748 г." (§§ 68, 163 и 203).
Ода была впервые напечатана Ломоносовым только в Сочинениях 1751 г. в новой редакции, по-видимому, весьма отличной от первоначальной.
"Ода на взятие Хотина" привлекла особенное внимание как начальный «опыт сочинения новообразными стихами», как «первородное чадо стремящегося
воображения по непроложенному пути». Так называл ее Радищев, свидетельствуя, что «необыкновенность слога, сила выражения, изображения,
едва не дышащие, изумили читающих сие новое произведение» (А. Н. Радищев, Полное собрание сочинений, т. I, М. — Л., 1938, стр. 385).
Сумароков, далеко не склонный, как известно, к переоценке поэтических произведений Ломоносова, относил бо́льшую часть строф этой оды к числу
«весьма хороших», «прекрасных» и «прекраснейших» (Полное собрание всех сочинений А. П. Сумарокова, ч. X, 1787, стр. 91—92).
Г. Р. Державин многократно цитировал ее в своем «Рассуждении о лирической поэзии» как образцовую (Сочинения Державина, т. VII, СПб., 1872, стр. 539—540).
Белинский совершенно прав, считая, что это произведение Ломоносова положило начало новой русской литературе (В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений,
т. VIII, Изд. АН СССР, М., 1955, стр. 377). ( вернуться)
2. В этой строфе, которую Державин считал превосходным образцом
«беспорядка лирического», Ломоносов, как и в ряде последующих строф, искусно вплетает в ткань обязательной в его время мифологической символики
чисто реалистические детали, почерпнутые из реляции о Ставучанском сражении и из «журнала кампании 1739 году», которые были напечатаны в виде
отдельного приложения к «Санктпетербургским ведомостям» (при дальнейших ссылках на это издание оно обозначается сокращенно «Реляция»).
Упоминания о «горе высокой», о «долине» и о «ключе» могут быть поняты как намеки на гору Парнас и на долину у ее подножия, где был Кастальский ключ,
но они характеризуют вместе с тем и реальные условия боя: турецкий укрепленный лагерь при деревне Ставучаны «стоял на такой вышине, что мы
оного никакою пушкою, ниже из мортиры бомбою достать не могли», русская же армия находилась в долине и была отделена от неприятеля «маленькой
речкой» (Реляция, стр. 2). ( вернуться)
3. «На тыле мы от всех татарских орд окружены были» – (Реляция, стр. 12). ( вернуться)
4. Отверженная раба – Агарь, рабыня египтянка, наложница ветхозаветного патриарха Авраама. ( вернуться)
5. Рвы – турецкие ретраншементы.
Штурм неприятельской позиции происходил под артиллерийским обстрелом расположенной «на высоком месте» турецкой батареи. «Неприятель отвсюды нас окружал».
«Мы имели разные долины, болота и дефилеи, через которые мосты строить принуждены были». «Мы, дабы неприятельское левое крыло атаковать могли,
принуждены были через реку Сулинцы перейти» (Реляция, стр. 84, 88). ( вернуться)
6. Заграбь – загреби, убери, уведи. Река Тигр известна быстротой течения. ( вернуться)
7. Русские войска заняли неприятельскую позицию в седьмом часу вечера. Перед отступлением турки сожгли
свой лагерь (Реляция, стр. 14). ( вернуться)
8. Лыва – заболоченный лес. ( вернуться)
9. Неприятель «с великою торопностию отступил и свой вельми сильно шанцами укрепленный лагерь
со стыдом и срамотою оставить принужден» (Реляция, стр. 15). ( вернуться)
10. Герой – Петр I. ( вернуться)
11. Имеется в виду Азовский поход 1696 г. ( вернуться)
12. Имеется в виду Персидский поход 1722 г. ( вернуться)
13. Готские брега – Швеция. ( вернуться)
14. Смиритель стран Казанских – Иван IV, покоривший Казанское и Астраханское царства.
Под Селимом Ломоносов разумеет, вероятно, царствовавшего в то время в Турции султана Сулеймана II. ( вернуться)
15. Турки, отступая, оставили 4 мортиры, 19 пушек и «неисчисленное множество бомб,
картеч и ядер» (Реляция, стр. 15). ( вернуться)
16. Под луной Ломоносов разумеет Турцию, в гербе которой основным элементом был полумесяц. ( вернуться)
17. Наших войск презорство – презрение к нашим войскам. ( вернуться)
18. «В пятом часу пополудни атаковали янычары с саблями в руках, ... но из янычаров, от
двух до трех тысяч к атакованию пришедших, передовые на месте побиты и по сказке пленных более тысячи ранено, и тако с следующими им янычарами
в бегство обратиться принуждены были» (Реляция, стр. 14). ( вернуться)
19. Агаряне – турки. ( вернуться)
20. После поражения под Ставучанами хотинский комендант укрылся в крепости Хотин
«лишь с нескольким малым числом янычаров». Остальная часть крепостного гарнизона присоединилась к главным силам разбитой турецкой армии,
отступившим в Бендеры (Реляция, стр. 17). ( вернуться)
21. Калчак-паша – комендант крепости Хотин. ( вернуться)
22. «Около 4 часов ключи крепости через янычарского агу, коменданта и муфтию командующему
генералу-фельдмаршалу поднесены, ворота е. и. в. гвардиею заняты, а вскоре потом Калчак-паша сам с великою знатною свитою пришел, командующему
генералу-фельдмаршалу покорился, оному свою саблю отдал» (Реляция, стр. 17). ( вернуться)
23. На Висле русскими войсками был взят в 1734 г. Данциг. Поход русских войск к Рейну в 1734 г.
способствовал ускорению мирных переговоров между Францией и союзницей России Австрией. ( вернуться)
24. Города Дамаск, Каир и Алеппо и остров Крит принадлежали в то время Турции. ( вернуться)
25. Пиндар вызвал недовольство своих сограждан-фиванцев тем, что восхвалял военные заслуги
враждовавших с Фивами Афин. ( вернуться)
26. Крин – лилия. ( вернуться)
27. Поводом для такого утверждения могло явиться прибытие в Москву
китайского посольства, принятого императрицей Анной 28 апреля 1732 г. Послы уверяли «в содержании постоянного согласия и нерушимой
с Россией дружбы» (Н. Бантыш-Каменский. Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 год. Казань, 1882,
стр. 200—201).
Интересно, что в данном случае Ломоносов упоминает из всех иностранных держав один только Китай. Весьма вероятно, что, живя в
1732 г. в Москве, Ломоносов видел там участников китайского посольства. Внимание к Китаю и русско-китайским отношениям могло быть пробуждено
в Ломоносове также и статьями но этому предмету, печатавшимися в «Исторических, генеалогических и географических примечаниях» (1730, ч. 49,
стр. 195—196 и 1731, ч. 13—18, стр. 49—72). ( вернуться)
28. – Под семью морями Ломоносов разумел, вероятно,
Северный Ледовитый океан, моря Белое, Охотское (называвшееся тогда Камчатским), Каспийское, Азовское, Черное и Балтийское. ( вернуться)
|
|
|
|
|
|
|