Вот это я тебе, взамен могильных роз,
Взамен кадильного куренья;
Ты так сурово жил и до конца донес
Великолепное презренье.
Ты пил вино — ты как никто шутил
И в душных стенах задыхался,[
2]
И гостью страшную ты сам к себе впустил[
3]
И с ней наедине остался.
И нет тебя, и все вокруг молчит
О скорбной и высокой жизни,
Лишь голос мой, как флейта, прозвучит
И на твоей безмолвной тризне.
И кто подумать смел, что полоумной мне,
Мне, плакальщице дней погибших,
Мне, тлеющей на медленном огне,
Вcex потерявшей, все забывшей,
Придется вспоминать того, кто, полный сил,
И светлых замыслов, и воли,
Все кажется, вчера со мною говорил,
Скрывая дрожь предсмертной боли.
1940
1. «Памяти М.А. Булгакова» – стихотворение-реквием Анны Ахматовой, написанное ею
в первые недели после смерти М. А. Булгакова.
Это стихотворение Ахматова впервые прочла Е. С. Булгаковой 16 апреля 1940 г., накануне булгаковских сороковин, отметив, как записала в дневнике вдова
писателя, мистическое совпадение дат: Булгаков умер ровно через три года после смерти своего друга, писателя Евгения Ивановича Замятина (1884–1937),
скончавшегося в Париже 10 марта 1937 г.
Отдельные строки ахматовского стихотворения памяти Булгакова и её же стихотворения «К смерти» созвучны знаменитому
лирическому отступлению в начале 32-й главы булгаковского романа (в том виде, какой оно приняло в его позднейшей редакции), где присутствуют
мотивы готовности к смерти и добровольного ее выбора – взамен суровой, трудной жизни, полной невыносимых страданий: «Боги, боги мои! Как грустна
вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на
себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдаётся с легким сердцем в руки
смерти, зная, что только она одна <успокоит его>». (В скобках – вставка в
незавершённый авторский текст, предложенная Е. С. Булгаковой.)
В своих записных книжках Анна Ахматова отмечала годовщины дня рождения и дня смерти Михаила Булгакова. В одной из таких памятных записей
день смерти писателя – 10 марта 1940 года – совсем не случайно упомянут в одном ряду с «приговором Данте»: 10 марта 1302 года великий флорентиец
был заочно приговорён к смерти. Поздней осенью 1965 года Ахматова в последний раз перечитывала главы «Мастера и Маргариты». В 1966 году она
намеревалась написать и включить в свою «Книгу портретов» воспоминания о Михаиле Булгакове. (
вернуться)
2. «И в душных стенах задыхался...» – аллюзия «пушкинской» речи А. А. Блока: «Его
убило отсутствие воздуха». (
вернуться)
3. «И гостью страшную ты сам к себе впустил...» – поддерживая дружеские и очень доверительные
отношения с Булгаковыми в 1930-е годы, Ахматова знала о многом.. Ахматова очень точно передаёт
булгаковское знание о близящейся смерти. Он знал о ней – потому и «сам к себе впустил». Его готовность, его знание – профессиональной природы. Это знание
врача об угрожавшей ему наследственной болезни. М. А. Булгаков всё чаще вспоминал об этой смертельной угрозе – гипертоническом нефросклерозе – в
1930-е гг. Явных симптомов не было до последней осени – 1939 года, но уверенность в том, что это неизбежно и скоро произойдёт, не оставляла его.
Помимо «душных стен», его измучивало это точное профессиональное знание. (
вернуться)
____________
Лидия Яновская о стихотворении А. А. Ахматовой: «Её надгробный плач
по Булгакову, полный материнского отчаяния и великой мудрости…»
Из статьи «Великолепное презренье…» (Булгаков и Ахматова)
Лидия Яновская (1926–2011) – писатель и литературовед, автор первой в СССР монографии
о Михаиле Булгакове, его биограф и текстолог.
... стихи на смерть Булгакова – это высокие стихи, написанные параллельно с Посвящением и Эпилогом к «Реквиему». Все три высоких текста датированы
мартом 1940 года… Я поняла эти стихи, когда в черновиках романа «Мастер и
Маргарита» нашла строки (диалог): «Я ее презираю…»
О презренье – это же пушкинское! Поэтому Ахматова так услышала это у Булгакова:
Сохраню ль к судьбе презренье?
Понесу ль навстречу ей
Непреклонность и терпенье
Гордой юности моей?
(Предчувствие. Снова тучи надо мною…)
Ее строка «И гостью страшную…» – отражение и продолжение ее предыдущих стихов – и тоже из цикла «Реквием». Это 8-е стихотворение
«Реквиема» – «К смерти», датированное августом 1939 года.
Ты все равно придешь – зачем же не теперь?
Я жду тебя – мне очень трудно.
Я потушила свет и отворила дверь
Тебе, такой простой и чудной…
Пришел момент, когда он возжаждал смерти, и она пришла… Это трактовка Анны Ахматовой, и я думаю, что Ахматова права.
Смерть пришла, и он ужаснулся: роман! И задержался…
Ее стихи о Булгакове – высокие стихи, стихи о высокой личности, о которой она плачет и которой восхищается:
Ты так сурово жил и до конца донес
Великолепное презренье. (
вернуться)
