1. "Гроза идёт" — впервые: газ. «Литература и жизнь», 1959,
20 марта.
Летом 1937 г. Заболоцкий жил в Луге, около озера Омчино. Во время сильной грозы вблизи дачи, где он жил, молния
ударила в сосну, опалила хвою, надвое расщепила ее и ожгла.
Через двадцать лет возник этот образ кедра.
Продолжая традиции Тютчева и Баратынского, Заболоцкий не повторяет их, не имитирует готовую поэтическую систему, а раскрывает в ней новые возможности.
Cтихотворении «Гроза идет» по теме и по словесной фактуре стиха ближе всего к Тютчеву. В нем сохранен обычный для этого поэта параллелизм проходящих через
все стихотворение описаний природы и душевной жизни и мыслей самого автора.
Даже самый образ грозы такой специфически тютчевский! Однако читатель уже с первой строфы видит своеобразие
Заболоцкого, отличие от тютчевского восприятия природы:
Движется нахмуренная туча,
Обложив полнеба вдалеке,
Движется, огромна и тягуча,
С фонарем в приподнятой руке.
Конечно, для Тютчева был бы невозможен образ тучи с фонарем в руке. Чтобы создать такой образ, надо было пройти через
метафорическую смелость «Столбцов». Даже в традиционном символе дерева, расщепленного молнией, Заболоцкий по-своему, в
свойственном ему стиле, находит новые образные детали:
Он стоит, и мертвая корона
Подпирает темный небосклон.
«Мертвая корона», подпирающая «темный небосклон», по своей величавой метафоричности может принадлежать только Заболоцкому с его несколько тяжеловесной,
монументальной образностью.
В заключении стихотворения проводится прямой параллелизм между душевным состоянием поэта и расколотым деревом. Но
здесь, в отличие от зыбкости, неуловимости тютчевских ассоциаций и нюансов, этот параллелизм подчеркнут, превращен в аллегорию, более предметно
и осязательно передающую двойственность душевного состояния поэта:
Пой мне песню, дерево печали!
Я, как ты, ворвался в высоту... (
вернуться)
