1. Притча о блудном сыне – притча Иисуса Христа в 15-й главе Евангелия от Луки,
иллюстрирующая неизречённое Божье милосердие и прощение ко всем грешникам, которые с искренним раскаянием обращаются к Нему.
Главными персонажами являются отец, олицетворяющий Отца Небесного, старший сын, выступающий в образе самоправедного верующего и младший (блудный) сын,
сыгравший роль отступившего от Бога верующего и вопиющего к Нему о прощении. (
вернуться)
2. Рожки – плоды рожкового дерева, евреи ели их только в чрезвычайные голодные годы
(Библейский культурно-исторический комментарий. Ч.2. СПб., 2005,с.192).
Незрелые рожки сушили на солнце, после чего они становились сладкими. Сушеными «цареградскими стручками» (как их назвали в России) древние кормили скот
(Глубоковский Н.Н. Библейский словарь. Сергиев Посад, 2007, с.642). (
вернуться)
3. – картина Шагала, посвященная блудному сыну, словно переносит нас в атмосферу
Витебска и создает особый, неповторимый, еврейский взгляд на эту притчу. Отец, еще совсем не старый человек, одетый, как и положено, в черный картуз,
прижимает к груди сына. Откуда вернулся этот юноша? Уж не из Киева ли, куда ездил учиться без отцовского разрешения.
Его голова не покрыта, значит, он жил в нееврейском окружении и был далек от законов предков. Вероятно, в эту картину Шагал вложил и частичку своей биографии.
Ведь его отец не желал отпускать сына учиться и даже выбросил деньги на обучение в окно, чтобы лишний раз показать неправоту сына.
В то время юноша, поступивший по-своему, воспринимался примерно так же, как младший сын, потребовавший причитающуюся ему часть имения.
Возможно, картина Шагала «Возвращение блудного сына» ближе к картине Рембрандта, чем какое-либо другое произведение. (
вернуться)
________________
В повествовательной структуре
повести «Станционный смотритель» А. С. Пушкина картинки, представляющие историю блудного сына, обрели чрезвычайную
смысловую и композиционную значимость.
«Картинки» точно следуют за притчей, но притча в их отражении замедляет ход, меняет акценты и назидательную идею. Евангельское повествование предельно
кратко и динамично, устремлено к раскаянию грешника и к торжеству отчего прощения. «Картинки» же, расчленяя повествовательное движение на ряд статических
эпизодов, по необходимости конкретизируют то, что притча обобщила. А главное — они судят блудного сына, превращая искупление и прощение в рядовой эпизод истории.
Время библейской притчи, подчинено закону хронологической несовместимости. «Картинки» идут в этом отношении за притчей. В неизменности «колпака и шлафрока»
— рудимент архаических представлений о времени и пространстве. Время остановилось для отца: после ухода сына не меняются ни сам старец, ни вещи, его окружающие.
Не то с блудным сыном, для которого «мешок с деньгами» обратился «рубищем», а место «блудниц» заступили свиньи. Время и в притче, и в «картинках» течет
для одной стороны, для сына. И Пушкин спорит не с филистерским толкованием притчи, а с архаическим, закрепленным литературной и изобразительной традицией
представлением, согласно которому события библейского рассказа — воспитание юноши жизнью — осуществляются в неподвижном мире, среди застывших контрастов
(добрый старик-отец — ложные друзья и блудницы), где, кроме самого юноши, ничего не меняется. В «Смотрителе» же — и начиная с В. В. Гиппиуса об этом не
раз говорили — повествование, не выпуская из поля зрения дочь, следит в первую очередь за теми переменами, которые произошли за время ее отсутствия в жизни
оставленного ею отца.
Самому блудному сыну, порвавшему с традиционным укладом своих предков, Пушкин в недалеком уже будущем посвятил другую повесть — «Пиковую даму», в
«Смотрителе» же, как и в пушкинской лирике, мотив дороги оборачивается мотивом жизненного пути. Счастлива Дуня или нет, уйдя из отцовского дома, она нашла
свою судьбу. Какова же эта судьба, Пушкин не проясняет, ибо повесть его не о Дуне, а о том, как отъезд ее с Минским сказался на третьем человеке,
ее отце.
Источник: Петрунина Н. Н. О повести "Станционный смотритель".
