Биография И. И. Дмитриева

Поэт и баснописец Иван Иванович Дмитриев родился 10 (21) сентября 1760 г. в с. Богородском Симбирской губернии. Начальное образование получил в семье и в частных пансионах Казани и Симбирска.

Еще в казанском пансионе Дмитриев пристрастился к романам. Особое влияние на него оказали «Приключения маркиза Г…» А.-Ф. Прево, откуда будущий поэт почерпнул сведения о творчестве Мольера, Ж. Расина, Н. Буало. Роман помог Дмитриеву овладеть французским языком (первые четыре тома он читал в переводе И. П. Елагиnа и В. И. Лукина, но томов пятого и шестого в Симбирске не нашлось, и пришлось читать окончание в оригинале). Тогда же началось знакомство Дмитриева с сочинениями А. П. Cумарокова, М. В. Ломоносова, М. М. Xepacкoвa, В. И. Майкова.

Восстание Пугачева заставило семью Дмитриевых переехать в Москву; в мае 1774 г. будущего поэта отправили в Петербург, в полковую школу Cеменовского полка, в который Дмитриев с братом были записаны солдатами еще в 1772 году. В начале 1775 г. двор праздновал в Москве победы над Турцией и над Пугачевым. На торжества прибыли гвардейские полки. Так ученик полковой школы Иван Дмитриев оказался очевидцем казни Пугачева (воспоминаниями баснописца воспользовался в «Капитанской дочке» Пушкин). Родители выхлопотали сыну чин фурьера и годовой отпуск; в Петербург он вернулся только в 1776 году.

Первые стихотворные опыты Дмитриева относятся к 1777 году. В основном это были сатирические стихи (впоследствии автор их сжег), навеянные сюжетами и идеями журналистики Н. И. Новикова. Именно ему Дмитриев обязан первым выступлением в печати: в своем журнале «СПб. учен. вед.» (1777) Новиков поместил стихотворение Дмитриева «Надпись к портрету князя А. Д. Кантемира», сопроводив его пожеланием успехов юному поэту. После этого начинающий поэт стал усердно заниматься литературой. Он перечитывал и брал «в образец» стихи Ломоносова, Сумарокова, Хеpaскова, изучал «Риторику» Ломоносова, «Пиитику» Аполлоса Байбакова и др. теоретические пособия.

Дмитриев много сочинял, но успеха не добился. Три его стихотворения, появившиеся без подписи в журнале П. А. Плавuльщuкова «Утра» (1782), были, по словам самого автора, оценены читателями как «глупые стихи». Такая реакция побудила его уничтожить многое из написанного и отказаться от попыток печатать стихи. Несколько лет он занимается переводами французских прозаических сочинений. Они появлялись в разных журналах и печатались отдельными изданиями у книгопродавца Миллера, но анонимно и поэтому остаются неизвестными до сих пор.

Причиной неудач был общественный и эстетический инфантилизм молодого Дмитриева. Его позиция — позиция наблюдателя, не извлекшего уроков из крестьянской войны, чуждого и социальной критике просветителей, и нравственным исканиям масонства, которое в 1780-х гг. получило в России широкое распространение. Дмитриев, по его признанию, долго «бродил ощупью, как слепец»; он прилежно изучал русских и французских авторов, выражавших различные, часто враждебные друг другу взгляды, но не выработал для себя сколько-нибудь четкой идейной и художественной программы.

Вехой для Ивана Дмитриева стал 1783 год, когда состоялось его знакомство с Н. М. Карамзиным (они состояли в дальнем родстве). Под его влиянием поэт принялся за «усовершенствование в себе человека», обратился к книгам французских просветителей, в частности сочинениям Л.-С. Мерсье, который опирался на Ж.-Ж. Руссо и Д. Дидро, осуждал социальное неравенство и защищал бедняков. В 1786 Дмитриев принял участие в журнале Ф. О. Туманского «Зеркало света», напечатав здесь перевод статьи Мерсье «Философ, живущий у Хлебного рынка», в которой излагалось учение о просвещенном монархе. В теориях просветителей поэта привлекал не столько социальный, сколько нравственный аспект — идеи о воспитании личности, о «сострадании всем страждущим», о «соединении их слез со своими в нежном чувствительном сердце». На этом этическом основании и начали складываться представления Дмитриева о роли поэта и задачах поэзии.

Особую роль в становлении Дмитриева-поэта сыграл Г. Р. Державuн. В 1790 году, во время шведской кампании, Дмитриев ездил на финляндскую границу и в поездке написал стихотворное обращение к Державину, в котором «называл его единственным у нас живописцем природы». Через П. Ю. Львова обращение стало известно Державину. Он захотел познакомиться с автором, и вскоре они сблизились. Дмитриев получил возможность узнать еще не напечатанные произведения поэта; в беседах с ним о том, что делает поэзию самобытной, способной «живописать страсти» и «наблюдать изгибы сердца», окончательно сформировались его эстетические воззрения.

К осени 1790 у Дмитриева накопилось множество новых стихов. Поэту нужен был журнал, который предоставил бы ему свои страницы. Поначалу надежды возлагались на «Утренние часы» И. Г. Рахманинова: здесь Дмитриев опубликовал несколько стихотворений (в т. ч. две первые свои басни). Два из них были подписаны инициалами «И. Д.». Это означало, что период «приуготовления» кончился и Дмитриев осознал себя поэтом.

Однако «Утренние часы» были закрыты, и Дмитриев стал печататься в «Московском журнале», только что заведенном вернувшимся из-за границы Карамзиным. Известность молодому поэту принесли стихотворные сказки и песни. Хорошо знавший французские «сказки» Ж. Лафонтена, А. Флориана, Вольтера, Дмитриев видоизменил этот жанр шутливых, несколько фривольных сюжетных рассказов с условно-фантастическими элементами; задавшись целью создать сатирические картины из жизни Петербурга, он отказался от фантастики. Его «сказку» «Модная жена», в которой Дмитриев заявил о себе как о мастере диалога, В. Г. Белинский считал родоначальницей «повести в стихах» (в этом жанре позднее были написаны «Граф Нулин» и «Домик в Коломне» А. С. Пушкина, «Помещик» И. С. Тургенева и др.).

Песни Дмитриева открыли новый этап в русской лирике. Его предшественники в этом жанре, и прежде всего Сумароков, еще не порвали с идущей от московского барокко кантовой культурой и ее «хоровой», трехголосной установкой. Дмитриев, опиравшийся на традицию народной городской песни, избрал «сольный» принцип, соответствовавший эстетике сентиментализма, который провозгласил примат «чувствительного человека». Напечатанные в 1792 песни «Стонет сизый голубочек» и «Ах, когда б я прежде знал» пролагали путь к русскому романсу. Демократизм эстетических установок поэта очевиден в подготовленном им «Карманном песеннике» (1796), собрании «светских и простонародных песен», где фольклорные тексты равноправно соседствовали с песнями Державина, Хераскова, В. В. Капнucтa, Ип. Ф. Богдановuча, Ю. А. Нелединского-Мелецкого, Карамзина, Н. П. Нuколаева, П. М. Карабанова и др.

Дарование Дмитриева полнее всего выразилось в басне, его любимом жанре. Он отказался от канонизированного классицизмом противопоставления басни высоким жанрам, от нарочитой грубости ее языка, от натуралистически-бытовых зарисовок, впрочем как и от прямой социальной критики. Цели Дмитриева-баснописца — пропаганда определенного нравственного идеала, его герой — «добрый человек», который отвергает расхожие представления о счастье как успехе, карьере, деньгах и выше всего ценит благородство чувств.

Став сотрудником «Московского журнала», Дмитриев включился в литературную полемику. В конце 1792 г. он пишет пародию на современных одописцев («Гимн восторгу»), в эпиграмме следующего года высмеивает оду А. И. Клушuна «Человек». Самым значительным полемическим выступлением Дмитриева была его сатира «Чужой толк» (1794), направленная против сервильной поэзии[1] эпигонов классицизма. Это не значит, что Дмитриев вообще отвергал жанр оды: учитывая опыт Державина, поэт понимал, что ода может и должна утверждать долг и ответственность человека перед обществом. Такова, например, ода Дмитриева «Ермак» (1794), где гиперболам и аллегориям классиков противопоставлены динамизм и живописность. Здесь, как и в оде «Освобождение Москвы» (1795), героем которой стад Пожарский, Дмитриев на практике показал, что героическое и высокое не чуждо эстетике «объективного» сентиментализма.

В том же 1795 г. Дмитриев, подводя итоги своей поэтической работы, издал сборник стихотворений «И мои безделки», который, так же как и сборник Карамзина «Мои безделки», даже своим названием полемически, демонстративно противостоял громоздким и пышным изданиям эпигонов классицизма.

1 янв. 1796 г. Дмитриев получил чин капитана гвардии и взял годовой отпуск с намерением выйти в отставку, но смерть Екатерины II заставила его вернуться в столицу. Здесь поэта неожиданно арестовали по обвинению в подготовке покушения на Павла I. Недоразумение быстро выяснилось, на пострадавшего посыпались милости императора: в 1797 г. его назначают товарищем министра уделов, а затем обер-прокурором Сената. Только в конце декабря 1799 г. поэт добился отставки.

Поселившись в Москве, он целиком отдается литературной работе. В эту пору он возвращается к сатире. Еще в 1798 г. Дмитриев перевел «Послание от английского стихотворца Попа к доктору Арбутноту». Объекты сатиры А. Попа и Дмитриева оказались общими. «Стиховралям» противопоставлялся истинный поэт, главное достоинство которого — независимость от властей и знати. Позиция Дмитриева была близка позиции Державина, который в послании А. В. Храповицкому (1795) также писал о высокой миссии поэта. В переведенной Дмитриевым сатире Ювенала «О благородстве» отвергается сословный принцип оценки человека. В баснях этого периода он также критикует пороки самодержавного государства, хотя и остается далеким от радикальных выводов.

В 1803—1805 годы в Москве поэт издал три тома стихотворений и басен («Сочинения и переводы…»), подведя итоги своей литературной деятельности.

В 1806 Дмитриев вновь вернулся на службу, первое время исполняя свои сенаторские обязанности в Москве. Успешное выполнение некоторых личных поручений Александра I привело к назначению поэта в 1810 г. членом Государственного совета и министром юстиции. Постепенно Дмитриев убедился в «невозможности быть вполне полезным» на своем посту. Сразу по окончании Отечественной войны, летом 1814, он попросил об отставке, и царь с оскорбительной поспешностью удовлетворил его просьбу. Поэт окончательно переселился в Москву. Живя на покое, он мало занимался литературными делами, написал лишь несколько басен и литературных мелочей, больше правил старые стихотворения, готовя новые переиздания своего трехтомного собрания сочинений (2-е — 4-е изд. М., 1810, 1814 и 1818). В 1826 г. Дмитриев издал «Апологи в четверостишиях».

Хотя Дмитриев более не вмешивался в бурную литературную жизнь, он внимательно наблюдал за нею, сохраняя «живое чутье к изящному». В 1800—1810 годах он в письмах друзьям резко судит и эпигонов классицизма («невские поэты»), и эпигонов сентиментализма («московская словесность»). С иронией отзывается он о творчестве «лирика нашего или протодиакона Хвостова», называя направление, представленное поэтами подобного типа, «хвостовщиной». Читая сочинения сентименталистов — П. И. Шаликова, В. Л. Пушкина, М. В. Милонова, С. Г. Саларева и др., он признавался, что «ни до слез, ни до сладкого не охотник». Из потока книг и журналов Дмитриев умел выделять произведения талантливых поэтов — В. А. Жуковского, П. А. Вяземского, К. Н. Батюшкова. В 1823 г. в «Полярной звезде» А. А. Бестужев поставил имя Дмитриева рядом с Державиным. Историко-патриотические стихотворения поэта высоко ценились декабристами. Благожелательные отзывы критики побудили Дмитриева строго отобрать из написанного только те произведения, которые имели существенное значение для развития отечественной литературы, и издать итоговое, «неправленное и уменьшенное», собрание «Стихотворения И. И. Дмитриева» (СПб., 1823, ч. 1—2). Оно было подготовлено по инициативе Вольного о-ва любителей российской словесности, по представлению Н. И. Гнедича и при поддержке А. А. Бестужева и Н. Ф. Рылеева.

В 1823—1825 гг. Дмитриев работал над записками «Взгляд на мою жизнь» (Соч. СПб., 1893, т. 2), представляющими значительный историко-литературный интерес.

Последние годы жизни Иван Иванович Дмитриев прожил в Москве, окруженный уважением общества, как один из лучших писателей своего времени и как заслуженный государственный деятель. Умер Дмитриев 3 октября (15 н.с.) 1837 г. в Москве, похоронен на Донском кладбище.